Шрифт:
Ваша любовь к жене и любовь жены к мужу - ах,если бы могла она быть жалостью к страдающим и скрытым богам! Но почти всегда два животных угадывают друг друга.
“Так говорил Заратустра”
Фридрих Ницше
«Я знаю, Вы думаете обо мне», – ни смайлика, ни продолжения, ни приветствия. Андрей прочитал эти слова про себя с ровной интонацией, в которую попытались завернуть загадку. Как пошло и как нарочито! Он скривился и заблокировал телефон. Время было около трех ночи, только что ему снился какой-то
Мужчина закрыл глаза и попытался расслабиться. Ускользающее видение звездой метнулось под его веками, погружаясь в темную глубину. Андрей увидел океан, почувствовал на губах соленую воду… ди-линьк! Судорожный вздох, как у вынырнувшего утопающего. Сердце затрепетало в груди подобно майскому жуку между стекол в старой оконной раме. Андрей протянул руку и вновь взял телефон. «Пожалуйста, не думайте обо мне почем зря», – гласило сообщение в директе в инстаграм. Он сощурился, перечитывая бесчувственные электронные буквы. Сначала первое сообщение, потом второе. Постепенно в его груди поднималось раздражение, смешанное со злобой и каким-то странным чувством. Последнее Андрей ощутил как-то вдруг, и оно – новое и волнующее – захватило его мысли. Он был художником, творческой во всех смыслах натурой, а потому внутренний мир занимал его ничуть не меньше мира окружающего. Что стало причиной этого ощущения, щемящего сердце и тянущего нити из рук, кистей, из самых пальцев? Почему в них затаилась глубокая дрожь?
Андрей сел и протер глаза. Возможно, дело было во времени: начало четвертого, лег он всего полтора часа назад, а тут – странные сообщения. Но не только. Что-то еще его беспокоило, покусывало мозг у основания черепа. Он посмотрел на картинку-аватар отправителя, на никнейм. Черная кошка и английское слово в сочетании с именем – witch_anna. Ведьма? Мужчина нахмурился. Правильнее всего было прямо сейчас скинуть подозрительного отправителя в черный список, как он делал со всеми странными поклонниками его творчества. Ведовство, черные коты… скорее всего по ту сторону сидела крайне впечатлительная натура, погруженная в свои комплексы и пытающаяся посредством мистических ритуалов подчинить себе действительность. По крайней мере – уверить себя в том, что реальный мир подчиняется ее желаниям.
Но вместо этого Андрей перешел в профиль «Ведьмы-Анны». Его гнало неожиданно проснувшееся любопытство и, должно быть, страх: вдруг она каким-то своим ведовским способом и правда может подчинять себе реальность? Что, если она прокралась в его сны? Кажется, ему привиделась какая-то фигура, может даже женская, окруженная китами, спрутами и звездами.
– Хах, – смешок упал на паркет тяжелым камнем в ночной тишине, и заставил Андрея вздрогнуть. Он не ожидал, что его голос звучит так надтреснуто, хрипло. А смешно ему стало из-за того, что у «ведьмы» профиль был закрытый.
Андрей вернулся в чат, снова перечитал сообщения. Они были не такими, все в них указывало на какую-то болезненность, странность. Право слово, эту сумасшедшую стоило заблокировать и забыть, но что-то мешало. Может быть, это была вера в чудо или просто тяжелая после сна голова – трудно сказать, но мужчина отложил телефон и спустил ноги на паркет. Луна украдкой заглядывала в комнату меж неплотно закрытых штор, из-за чего предметы казались призраками. Не тени, не реальные объекты – что-то между. Наверное, и сам Андрей сейчас существовал где-то посередине, погруженный скорее в эмоции, чем мысли. Он взял с прикроватной
– Да черт с ним, – экран снова вспыхнул в пальцах, покрытых не сходящими пятнами масляной краски. Щелчки виртуальной клавиатуры отсчитали буквы и знаки, несколько слов и знак вопроса. А затем, ощутив вдруг прилив крови к голове, из-за чего по шее побежали мурашки, Андрей выключил телефон. «С чего вы решили, что я о вас думаю?», – едва успело улететь, пока интерфейс инстаграма не погас.
Мужчина провел ладонью по лицу, потер подбородок и одним махом допил остатки воды, а потом, повинуясь мимолетному движению творческой души, швырнул стакан в стену. Какого черта он творит? Не хватало теперь ввязаться в еще одни отношения с экзальтированной персоной. Да почему он вообще думает уже об этом!
Сердце обезумело: оно рвалось сквозь легкие и ребра, толкало желудок, пыталось проскочить в гортань. Кто бы мог подумать, что одна фраза в состоянии привести ум в такое волнение? Андрей прикрыл глаза и вслушался в себя. Среди канонады тревоги и страха робко звучал голос веры, а кроме того, слышались ноты творческой идеи. Какой-то образ, вдохновленный обрывками сна и черной кошкой, смутно выглядывал из темного угла сознания. На такой случай на тумбе лежал карандаш и скетчбук, полный невнятных линий. Что ж, на часах – половина четвертого,и это самое подходящее время, чтобы рисовать.
***
В дверь ломились: звонок не успевал замолчать, как в него врывался оглушительный стук. Будто дикий зверь колотил. Андрей разлепил веки и понял, что наступило утро: солнце бодро резануло по глазам, в голове зашумело. Что было?.. складывалось такое чувство, будто он накануне хлебнул залпом пол-литра водки, да еще и не закусывая – настолько было тяжело привести себя в сидячее положение. Вокруг – на одеяле и подушке, на тумбе, на полу – валялись скомканные листы. Точно! Он рисовал, проснувшись среди ночи. А какой теперь день и час?.. Андрей взял телефон и тут же похолодел: он вспомнил, с чего начался его приступ вдохновения. Потом сообразил, что отключил устройство, причем в какой-то сумасшедшей панике. В дверь снова позвонили, послышался громкий голос, кажется – больше человеческий, чем звериный.
– Черт! Петр! – Телефон загрузился и радостно сообщил, что уже двенадцать часов, даже начало первого, а еще – суббота. Тут же, чуть отстав от живой человеческой памяти, выскочило напоминание от календаря: «11:00, встреча, поход в галерею».
Андрей отбросил телефон на простыню и подскочил с кровати. Пошатываясь, метнулся в коридор.
– Иду! Живой я!
Щелкнул первый замок, второй, повисла дохлой змеей цепочка, звонок, наконец, заткнулся. На пороге стоял большой, как медведь, Петр. На лице его, словно вырубленном наспех, читалось необыкновенное осуждение, тревога и – облегчение.
– Я думал, ты вскрылся! Все твои сентиментальности! – Не дожидаясь приглашения, гигант плечом потеснил хозяина квартиры к стене и прошел в узкий коридор. – Телефон недоступен, вчера не предупредил…
Петр одним махом снял с шеи теплый шарф и дернул вниз молнию куртки, пока Андрей закрывал дверь на все замки. Они были друзьями еще с университета и смотрелись рядом совершенно контрастно: один тонкий, меланхоличный, с глазами темными, запавшими – как у образа на иконе, второй же дышал жизнью, был громким и румяным богатырем.