Буря ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Последние несколько недель они планировали и снаряжали экспедицию, испытывая нечто среднее между облегчением, что наконец начали действовать, и страхом перед необходимостью покинуть безопасные горные перевалы. Тяжелое молчание, как и сейчас, окутывало всех, кроме…
— Эй!
Окрик за спиной заставил обоих остановиться.
Элена обернулась и увидела, как Крал протискивает свое могучее тело сквозь казавшийся сверху крошечным проход в гранитной скале. Он помахал рукой толщиной в древесный ствол, голос камнепадом
— Подождите! Я с вами.
Он согнулся под тяжестью громадного рюкзака и помчался вверх, перепрыгивая одним махом по три ступеньки. Элена затаила дыхание, ее передернуло. Удивительно, как местные жители не сворачивают себе шеи на скользких тропах? Крал, казалось, даже не замечал ненадежных камней — его ноги сами выбирали безопасную дорогу. Интересно, ловкость или везение спасает великана от смертоносного падения?
Вскоре он их догнал.
— Прекрасный день, чтобы тронуться в путь, — заметил горец, нисколько не запыхавшись в разреженном горном воздухе.
Казалось, Крал единственный из отряда не волнуется о предстоящем походе. В то время как остальные с приближением назначенного дня все глубже погружались в молчание, великана переполняла энергия, и, с нетерпением ожидая момента, когда покинет горы, он то и дело перепроверял припасы, осматривал копыта лошадей, точил оружие, следил за таянием льда — лишь бы ничего не упустить на подготовительной стадии экспедиции.
Заметив широкую улыбку Крала, Элена решилась задать давно мучивший ее вопрос:
— Ты ничуть не печалишься, оставляя родной дом. Неужели тебе не грустно?
Повеселев, Крал запустил пальцы в свою густую черную бороду.
— Весна — это время разобщения. Когда зима отступает и открываются перевалы, наш народ делится на «костры» и расходится по торговым путям. Клан объединится снова только в конце осени. По правде говоря, нет такого места, которое мы называли бы домом. Пока под ногами камни, а в груди бьется сердце, мы дома.
Он кивнул на тропу, но Эр'рил не двинулся с места.
— Крал, ты правдив, как и все представители твоего народа, но недоговариваешь многого. — Воин стоял несколькими ступенями выше и теперь смотрел великану прямо в глаза. — Сдается мне, я знаю, что гонит тебя в путь.
— И что же, житель равнин? — Он едва заметно прищурился, губы, на которых мгновением раньше играла беспечная улыбка, застыли неподвижной чертой.
— При первой нашей встрече на постоялом дворе в Уинтерфелле ты упомянул о пророчестве, связанном с моим появлением среди горцев. Оно предрекает гибель твоему народу.
Бородач отвел глаза. Казалось, его внимание привлекла трещина в ледяном покрове лестницы.
— Не мысль о предстоящем путешествии наполняет радостью твое сердце, — продолжал Эр'рил, — а чувство облегчения от того, что я покидаю вас и клану ничего не угрожает.
— Твоя правда, —
— Я не собирался тебя стыдить и остановил вовсе не за этим.
— Тогда зачем?
Эр'рил спустился навстречу и, потянувшись, сжал плечо великана. В удивлении Крал широко раскрыл глаза.
— Я уже благодарил за приют и исцеление от яда гоблинов, но ведь ты рискнул привести меня в дом своего клана. Ты знал о предсказании и все же сделал это. Я перед тобой в долгу.
— О каком долге может?.. Не стоит благодарности, — ответил Крал, запинаясь. — Мы не могли поступить иначе. Мы, дети Скалы, живем по совести даже под гнетом предсказаний.
— И тем не менее я твой должник, друг мой. — Эр'рил снова сжал его плечо, затем повернулся и повел спутников к Перевалу Духов. — Кстати, мы, жители равнин, тоже имеем понятие о чести.
Элена поспешила за наставником, но прежде заметила, что глаза горца вспыхнули уважением.
Они поднимались все выше, и Эр'рил начал прихрамывать на правую ногу: видимо, от тяжелого подъема у него заболела кость, на которую прошлой осенью наткнулся кинжал гоблина. Яд истощил станди, жителя равнин, до неузнаваемости. И хотя он быстро оправился и вернулся в былую форму, старые раны часто давали о себе знать, особенно в моменты усталости. У каждого члена отряда в напоминание о встрече с Темным Властелином остались шрамы, и не всегда видимые. Кто знает, какие еще сражения ждут их на пути к пропавшему городу?
Эр'рил добрался до вершины и, остановившись, огляделся.
— Весь этот план — сущее безумие, — пробормотал он.
Элена и Крал замерли рядом.
Перевал Духов лежал внизу зелеными лугами пологих склонов. Здесь тепло полностью завладело высокогорьем. Распустившиеся крокусы расплескались сине-белыми лужицами, а на хребтах цветы пробивались сквозь проплешины упрямого снега, словно сама весна стряхивала с плеч зимнюю мантию. Всюду бурлила жизнь. Вдоль березовой рощицы, зазеленевшей уже молодыми листочками, по тропинке медленно поднималось семейство пятнистых оленей. Круживший в небе ястреб с пронзительным криком метнулся к изумрудному морю травы и тут же взмыл — в его когтях отчаянно извивалось маленькое пушистое существо.
Очевидно, Эр'рилу не было до всего этого никакого дела.
— Взгляните на фургон, — указал он. — Точно дешевая шлюха из таверны, размалеванная и обвешанная побрякушками, чтоб уж наверняка никто не обошел ее вниманием.
Около небольшого ручья, пробегавшего меж поросших мхом камней, несколько спутанных лошадей щипали траву, рядом громоздилась крытая повозка. Стенки были выкрашены темно-оранжевым, а синий холщовый тент, туго натянутый на раму из молодых гибких кленов, покрывали выведенные по трафарету белые звезды. По бокам висели разноцветные коровьи колокольчики.