Буря Жнеца
Шрифт:
Добряк сказал за спиной: – Кстати, я решил сопроводить вас в каюту.
Прыщ сжался, захромал, чуть не упав, схватился за поясницу. Открыл каюту. – Так точно, сэр, – произнес он чуть слышно.
– Когда закончите, лейтенант… мой новый черепаховый гребень нуждается в тщательной чистке. Трясы – не самые чистоплотные из людей.
– Как и черепахи.
– Что вы сказали?
– Я буду очень старательным, сэр.
– И осторожным.
– Абсолютно так, сэр.
– Я подумал, что следует проследить за вашими усилиями.
– Да,
– А вы случайно не захромали снова?
– Никак нет. Мне намного лучше.
– Иначе придется найти для вашей хромоты более основательную причину. Например, я найду здоровенную дубину и разобью вашу ногу на кусочки. Сойдет, как думаете? Вижу, ответа не требуется. Не пора ли найти чернильницу, лейтенант?
– Говорю тебе, Мазан, это Добряк там стоит. И слюнки на тебя пускает.
– Ты чертов дурак, – ответила она, добавив, – сержант.
Корд ухмыльнулся: – Даже на далеком расстоянии твои чары… э… неотразимы.
– Сержант, капитан Добряк не ложился с женщиной со дня возмужания. А в тот день, наверное, он получил шлюху, которой сначала попользовался папаша или дядя. Женщинам такое видней. Этот тип зажат в самом плохом смысле.
– О! А бывает и хороший смысл зажатости?
– Для мужчины? Ну, например, когда он соблюдает приличия и не пользуется выгодами чина. Слушай сюда, если не боишься. Все благородные поступки – следствие зажатости.
– Откуда ты это взяла, ради Худа? Вряд ли научилась в саваннах Даль Хона!
– Ты удивился бы, узнав, о чем толкуют женщины в наших хижинах.
– Ну, солдат, это мне доверили ворочать руль – так что не я подошел и пристаю, а совсем наоборот.
– Я просто прячусь от взвода Бальзама. Не говоря уж о твоем сапере, Хрясе, который решил мне поклоняться. Говорит, у меня хвост как у ихнего саламандрового бога.
– У тебя что?
– Да-да. Если он схватится за него, хвост отвалится. Думаю, он думает, что я слишком хороша для такого, как он. Можно сказать, облегчение. Хотя глазеть это ему не мешает.
– На тебя глазеют, потому что ты хочешь, чтобы на тебя глазели. Мазан Гилани, одень доспехи – и все довольно быстро про тебя забудут.
– Доспехи на корабле? Спасибо, сержант. Полная гарантия быстрейшего прибытия на дно.
– Нас не ждет битва на воде, – уверил Корд.
– Почему? У летерийцев есть два или три флота.
– Они потрепаны годами плавания, Мазан. К тому же они не особенно хорошо дерутся борт о борт, без своей магии.
– А мы плохо деремся без морской пехоты.
– Они же не знают.
– И Быстрого Бена у нас уже нет.
Корд налег на рулевое весло. Поглядел на собеседницу. – Провела почти все время в городе? Или пару раз выходила патрулировать северный конец острова? Мазан, у Быстрого Бена все повадки и привычки Верховного Мага Империи. Ловкий, таинственный
– Как скажешь. – Мазан Гилани могла думать о Синн только как о немой девчонке, что лезла в объятия каждой встречной женщины и норовила пососать титьку, как новорожденная. Конечно, это было под И’Гатаном. Давно, так давно.
– Да уж скажу, – настаивал Корд. – Ну, если ты не заинтересована в неформальных отношениях с сержантом – иди качай бедрами в другом месте.
– Вы, мужики, все одинаковы.
– Как и вы, бабы. Может, тебе не интересно, – добавил он, едва она пошла в сторону, – но у Хряся в штанах вовсе не землеройка.
– Какая гадость. – Однако она не спешила подняться на главную палубу. – Правда?
– Думаешь, я способен соврать насчет этого самого?
Корд проследил за Мазан Гилани. Она враскачку двинулась прямиком к взводу Бальзама, который полным составом играл в кости. «Пока что выигрывает один Хрясь. Конечно, потом они зададут ему жару. Но парень чертовски везуч!»
Но нельзя было не повеселиться, увидев, что мысли Мазан Гилани застряли не на достойных членах взвода, а на нелепом Хрясе. Если ей не интересен славный Корд, пусть получает сапера и все, что полагается в придачу к саперу. «Да, он будет тебе поклоняться. Будет восхищаться даже тем, что ты кашляешь по утрам и сморкаешься, готовясь к бою. Погоди, я расскажу Шипу. И Эброну. И Хрому. Мы побьемся об заклад. Как скоро ты выбежишь с воплями, а Хрясь отчаянно побежит следом, задирая ноги выше ушей?»
К нему вскарабкался Эброн. – Почему ты такой веселый, сержант?
– Потом скажу. Продул?
– Хрясь всё выигрывает.
– А вы что?
– Мы пробовали его сбить ползвона назад. Но у дурака дьявольское везение.
– Неужели? Он случаем не маг или что?
– Боги сохраните. Прямо противоположное. Моя магия пошла наперекосяк. Я пытался повлиять на него и на кости… Эти Волонтеры Мотта, они же охотники на магов. Все разом верховные маршалы… если Хрясь действительно из семейки Бревно… ну, они же легенда…
– Намекаешь, что мы недооценили ублюдка?
Взводный колдун усмехнулся: – На это намекают три сотни имперских джакат, сержант.
«Худовы яйца! Вдруг Мазан понравится быть Королевой Вселенной?»
– Так о чем ты хотел рассказать?
– Забудь.
Шерк Элалле стояла на носу «Пенного Волка» и не сводила оценивающего взгляда с «Вечной Благодарности» – та на всех парусах шла в пяти кабельтовых впереди. Капитаном ее корабля стал Скорген Кабан, и так будет до подхода к устью реки Летер. Пока что он не давал повода для тревоги – ни себе, ни, что важнее, ей.