Буря

Всеволод Петрович Воеводин (1907 года рождения) и Евгений Самойлович Рысс (1908 года рождения) впервые выступили в литературе в 1928 году как драматурги с комедией «Двадцать одна опасность».

Первым их произведением для детей была приключенческая повесть «Слепой гость» (1937 год), а затем, в 1939 году, они написали «Бурю».

Во время Великой Отечественной войны Всеволод

Воеводин был корреспондентом на Балтийском флоте, а Евгений Рысс корреспондентом ТАСС. После войны каждый из них стал работать самостоятельно (первый вернулся в Ленинград, второй поселился в Москве).

В 1946–1947 годах Всеволод Воеводин пишет повесть «Живописец Билетников», а в 1949 году — «Повесть о Пушкине», «Родное село» и «Андрей медвежье сердце» (1955 г).-

Евгений Рысс в 1945 году написал повесть «У городских ворот», в 1946 году — повесть «Девочка ищет отца» (одноименная пьеса по этому сюжету уже десять лет не сходит со сцены театров юных зрителей), а в 1951 году — повесть «Воспитанник капитанов». Хорошо известна юному зрителю и его пьеса «Строгие товарищи»

В первый раз мы побывали в Мурманске в 1932 году. От причалов тралового порта отходили большие тральщики, с удобными кубриками, с душами и ваннами для команды, с механическими лебедками, с мощными современными машинами. Рядом с ними у причалов стояли старые тральщики: маленькие, деревянные, грязные и неудобные. Матросы на них помещались в тесных кубриках, и на двоих приходилась одна койка: пока один на вахте, другой спит. Только такие тральщики, принадлежавшие купцам и промышленникам, и существовали до революции. Мы с интересом смотрели на эти допотопные суденышки. Наши современные тральщики казались нам верхом совершенства.

Недавно побывал в Мурманске один журналист. Он вышел в море на новом, только что построенном тральщике «Гоголь». Это большое судно океанского типа примерно в полтора раза длиннее описанных в нашей книге и намного выше их. Журналист спустился в подпалубное помещение, туда, где обрабатывается рыба. Там было светло, тепло и сухо, рыба шла по конвейеру; и обрабатывали её девушки в сверкающих белизной халатах. У причалов порта стояли старые тральщики, те самые, которые когда-то казались нам верхом технического совершенства и благоустроенности. Теперь журналист посмотрел на них другими глазами. Они ему показались убогими и некрасивыми: «Они, эти прокопченные работяги моря, грузно сидели в воде; их низкие открытые палубы были загромождены сетями и штабелями досок для рыборазделочных столов».

Да, многое изменилось с тех пор, как герой нашей книги Слюсарев ходил в первый свой рейс. Все прошедшие годы работала неутомимая мысль советских конструкторов, теоретиков и практиков рыбного дела. Там, где сейчас в теплом и сухом помещении работают девушки в белых халатах, там на открытой палубе, за столами-рыбоделами стояли матросы. Свистел ветер, волны перехлестывали через борт и заливали матросов ледяною океанской водой. Работали в пургу, и тогда мокрый снег взметал рыбодел. Работали в мороз, и тогда палуба покрывалась скользкой ледяной коркой.

Теперь матросы уже не надрываются, поднимая трал. Они не обдирают руки, хватая сеть железными крюками, не наваливаются, удерживая сеть на борту, ногами, коленями, всем телом. Лебедка легко поднимает трал, хотя в нем вдесятеро больше рыбы, чем бывало при Слюсареве.

В то время, о котором мы пишем (начало 30-х годов),

траловый флот в Баренцевом море, на необжитом пустынном Севере, создавался заново руками большевиков. Нужны были тысячи людей — матросов, капитанов, механиков. На холодный берег Кольского полуострова ехали люди из Одессы и Батуми, из яросл'авских деревень и из Ленинграда. Разные это были люди. Одни мечтали о море, других прельщали хорошие заработки, а некоторые надеялись в суете и неорганизованности вновь создаваемого флота укрыться от наказания за ранее совершенные преступления.

Всех этих разных людей надо было сплотить в коллектив, очистить от уголовного элемента, дисциплинировать, привить им охоту к труду.

Нелегкая это была задача. Тогда поехали комсомольцы из Ленинграда, на траулеры пришли помполиты; день за днем, год за годом боролись они за каждого человека, и постепенно сплачивался и рос прекрасный коллектив моряков промыслового флота.

Со времени описанных в книге событий прошла уже четверть века. Много новых людей на траловом флоте, да и ветераны не те, какими были когда-то. Промысловый флот приобрел устойчивые, постоянные кадры, создались традиции, отмерли нелепые обычаи, и возникли обычаи новые. Многое из того, что было тогда достижением, сейчас показалось бы признаком отсталости. Сплотился огромный коллектив, неизмеримо выросла техника, и неизмеримо выросли люди. В годы Великой Отечественной войны рыболовные тральщики тралили мины и команды промысловых судов воевали наравне с командами военных. Многие погибли от вражеских мин, от торпед фашистских подводных лодок, от снарядов гитлеровских кораблей. Ещё больше выросли и сплотились люди, ещё более зрелыми и мужественными стали моряки северного рыболовного флота.

История тралового флота, безусловно, представила бы очень большой интерес. Это дело другого, более обстоятельного труда. Но нам кажется, что сейчас, когда траловый флот находится в зрелом возрасте, небезинтересно вспомнить о годах его создания. Ведь всё-таки тогда, в борьбе с суровой природой, с элементами анархическими, а порою и уголовными, формировались традиции, выковывались человеческие характеры.

В этой книге мы описываем только один эпизод, только историю одного человека. Слюсарев — наш герой — рядовой юноша. Такой, каких много шло тогда и идет теперь в моряки. Факты из биографии разных людей мы совместили в одной биографии, и почти всех персонажей, описываемых в этой книге, мы знали лично.

Да, многое изменилось и в технике производства и в матросском быту, но одно осталось неизменным: по-прежнему приезжают в Мурманск юноши, из которых могут выйти и очень хорошие и очень дурные люди. По-прежнему переделывает их коллектив, сотнями создавая мастеров прекрасного и почетного морского дела.

Вс. Воеводин, Евг. Рысс.

Ленинград — город приморский, но не все ленинградцы помнят об этом. Я думаю, что в Ленинграде есть люди, которые прожили в нем всю свою жизнь и никогда не видели моря.

Я ленинградец. Я родился и вырос в этом удивительном городе, но так же, как большинство моих сверстников, школьных друзей, море знал только по книгам.