Буря
Шрифт:
— Мне кажется, что она пытается навредить мне. – Сказал Василь тихим голосом.
— Как именно? Магией? – засмеялась Сахана. – Может быть, у ее народа принято так жестикулировать.
— У какого народа, Сахана? – спросил Василь. – У нас один народ, и все говорят, пусть с разным акцентом, но на одном языке. А на каком говорит она?
Незнакомка продолжала кричать, потом обессилила и зарыдала.
— Может быть остров Мурень? – спросил, Алкид входя в комнату.
— Надеюсь, что так, – мрачно проговорил Василь. Разговор прервал грохот.
Алкид вытолкнул Сахану в гостиную, а Василь справился с черноволосой, отшвырнул ее от себя и вышел из комнаты, заперев дверь.
— Вашнир, твоя красавица очнулась. И я очень хочу поинтересоваться, есть ли в вагончике кандалы для рабов?
Рифа кивнул.
— Бесплатно не отдам. За цену рабыни бери. И рабыню с ожерельем и цепи. И еще кое-какие интересные штучки есть для особых ценителей.
— Сколько? – все также мрачно спросил Василь.
— Что за штучки? – вдруг подал голос Норман.
— Да много чего, лучше самому увидеть, – он покосился на женщин.
Вашнир назвал цену на рабыню, Василь возразил ему в нецензурной манере. Торгуясь, мужчины вышли на крыльцо и пошли к вагончику кочевника.
Василь вернулся через четверть часа один. Норман прилично задержался, а когда пришел, был очень задумчивый. Рифа, довольный сделкой, без промедления поехал в свой лагерь обрадовать мать Шафараз.
Не взирая на возражения Саханы, Василь заковал незнакомку в цепи, приложив к этому немало усилий, потому что девушка сопротивлялась с невероятной изворотливостью и мощью, и намертво прикрепил их к кровати.
Вся семья собралась за столом.
— Эта женщина опасна, – наконец сказал Василь. – Мы не знаем, кто она и откуда, но я чувствую, что она хотела причинить мне зло, когда увидела, что я взял ее вещь. И я не уверен, что не причинила – вдруг это действует через какое-то время?
— Я уверен, что подействовало бы сразу, – сказал Алкид.
— Ну если ты так говоришь, – вздохнул Василь, почему-то без возражений признавая его правоту.
— Она напугана, – возразила Сахана, – не понимает, где она, что с ней. Не может спросить, потому что не знает языка. Думаешь, ей стало лучше, когда ты лишил ее свободы?
— А было бы лучше, если бы она нам всем горло во сне перерезала? – поджала губы Айрина, которую все это мало трогало.
— Ты купил ее у вашнира? – спросил Алкид.
— Да, и даже не так сильно сбил цену, как мог бы – пожалел его. Вождь молод и ему долго сопутствовали неудачи.
— Бедняга, – язвительно заметила Сахана, – еще немного и он не смог бы воровать женщин и продавать их в рабство!
— Ты сама взялась его лечить. Если бы не это, он бы замерз в снегу и больше бы никого уже не продал, – напомнил ей Алкид.
— Я, кстати, сказал ему, что жизнью он обязан доброте рабыни, похищенной его соотечественниками, возможно вождь сделает
— Конечно, братик, я уверена, что он тебя услышал, – поддержала наивного юношу Айрина, сверкая глазами на собравшегося открыть рот Нормана. Он бы точно разрушил светлые представления о людях в душе младшего брата.
— Я скажу так, – хлопнул по столу Алкид. – Василь ее купил, значит она его. Хочет, будет в цепях держать, хочет, будет на руках носить. Женщина его – и проблемы с ней теперь тоже его. В конце концов у нас была возможность вернуть ее в вагончик Рифы и отправить их на поиски новых приключений.
— Я все же хочу попробовать с ней договориться, – сказал Василь. – Мне нужно понять, насколько она агрессивна, возможно, дело в том, что ей кажется, что мы враги. Если объяснить ей, что произошло, то она успокоится и мы найдем способы общения.
— Как ты хочешь это сделать, деревенский гений? – с легкой издевкой поинтересовался Норман.
— Раз уж у нас не получилось восхождение на гору и прочая созерцательная ерунда, предлагаю не сдаваться и провести хорошо время – мы сыграем в домашний театр. Либо эта женщина поймет нас, и мы сможем наладить с ней контакт, либо оставим ее на цепи, – предложил Василь.
За столом все загалдели, обсуждая детали и возможные сюжеты. Участвовать хотелось всем, так что решено было некоторые роли играть вдвоем.
Вскоре вся компания зашла к незнакомке в комнату. Они старались не делать резких движений, чтобы не пугать. Сахана села на край кровати и мягко повернула лицо девушки в свою сторону. Глаза нового приобретения Василя были злыми и заплаканными одновременно. Она была расстроена и напугана, но уже не пыталась напасть и не кричала.
Сахана указала на людей и приложила палец к губам, надеясь, что жесты достаточно понятны и обозначают для них одно и тоже.
Потом Айрина постелила на пол коврик и легла на него с закрытыми глазами. Сахана показала пальцем на Айрину, а потом на незнакомку, чтобы та поняла, что речь идет о ней. И изобразила как лечит ее, как поранила ей ногу и даже принесла тазик с черной субстанцией, в надежде, что чужеземка узнает вещество и, возможно, догадается о причине своего самочувствия.
Действительно, черноволосая при виде субстанции вскочила на кровати, насколько ей позволили оковы и с ужасом закричала на своем языке, она посмотрела на перевязку на левой ноге, потом на Сахану и кивнула ей.
Теперь люди поменяли сцену. Айрина взяла столовый нож и бросилась на Нормана. Василь и Алкид схватили ее и скрутили ей руки вязаным шарфом, Айрина изобразила рыдания. Затем они ее отпустили и она снова напала, на этот раз выбросив руку, как незнакомка на Василя, и опять мужчины схватили ее и связали, а Алкид поднес к ее горлу нож.
Черноволосая смотрела на это и вдруг кивнула. Показала пальцем на Айрину и на этот раз отрицательно покрутила головой.
— Она нас поняла? – спросил Сахану Алкид.