Бусы из камушков
Шрифт:
Когда умельцы закончили, меня вновь ждали ступеньки будущего дома и пакеты с одеждой.
Утром болело всё! Семь доверху наполненных мешков, сначала спущенных, а потом поднятых с пятого на пятый этаж, давали о себе знать. Медленно расхаживаясь, я позавтракал и, предвкушая последний рабочий день под руководством Ильича, собрался на работу.
– Вынеси мусор, – попросила жена.
Район, где мы жили, был спальным, и наше общежитие находилось почти в центре. Мусорные ящики предусмотрительно стояли возле трассы, целая площадка с разными контейнерами для сортировки отходов.
– Вот
– И не говорите, хотя бы в мусорный ящик кинули! – согласился я.
– Надо камеру установить! Сколько раз об этом говорила Михалычу, нет же, он экономит, понаставил муляжей!
Некрасивая вышла ситуация, послезавтра переезжаем, а тут ещё бригада выходцев из Средней Азии подвела и явно будет отрицать причастность к горе прессованных опилок, так что бороться за истину в данном случае я не стал. Тем более на носу был последний рабочий день под руководством Петра Ильича, а значит, надо собраться и выдать по максимуму. На удивление, но пятница получилась идеальной – три крупных заказа и благодарность довольных клиентов. Под конец смены Костик, весь зеленый от злости, собирался уйти, но суровая команда «стоять!» державшего в руке бутылку коньяка начальника недвусмысленно обязывала отметить мой перевод. Я тоже подготовился – коньяк, салями, сыр, фрукты и пироги с мясом. Как говорится, королевский стол!
– Давайте выпьем первый тост за здоровье! – поднял бокал Ильич. – В наше непростое время быть здоровым означает быть богатым!
Все дружно согласились с позицией начальника, и пьянка понеслась.
Ближе к десяти вечера офисный компьютер стал диджейским пультом, и слабый пол пустился в зажигательные танцы под Артура Пирожкова.
– Я так скажу, если бы не сегодняшний фарт, брак со стульями стоил бы тебе новой должности! – высказался пьяный Ильич. – Это ж надо – десять возвратов!
– Только пять моих.
– А пять что – мало? – влез в разговор Костик.
– Ты бы забрал эти возвраты в новый магазин, – предложил начальник. – Уж больно расхлябанный поставщик.
– Новички в нашем деле скользкие такие, – подливал масла в огонь Костик.
– Эта фирма сделает мой магазин лучшим по итогам месяца! – уверенно заявил я. – Цена и качество продукции у них на порядок лучше, чем у конкурентов, да и я сам ездил к ним. Чистенький цех, толковые ребята, зря вы так о них.
– Десять возвратов! – развел руками Костя.
Ильич тоже скептически приподнял брови и скривил губы.
– Готов поспорить, что за апрель мой магазин продаст больше, чем ваш, – подогреваемый обидой и алкоголем, я протянул руку.
– Спорь, студент! – приказал Константину Ильич. – Проиграешь – этот заочник на месяц переходит к тебе в качестве начальника.
– А выиграю, – продолжил я, – месяц будешь у меня уборщиком работать.
– По рукам! – сказал Костя, и мы закрепили пари очередной стопкой коньяка.
Утро в день переезда было чудовищным. Раздражало буквально всё, как говорится: ох, не стоило лакировать коньяк пивом.
– Ты можешь не стучать так ложкой? – силком запихивая в
– Не надо пить до двух ночи, – с издевкой ответила жена и ещё звонче стала размешивать сахар в кофе.
Контрастный душ и нарзан хоть как-то вернули меня к жизни после вчерашнего распития. Смутно собирая ключевые моменты проводов, я поймал себя на мысли, что жизнь подарила мне шанс проучить выскочку-студента. В общем, всё складывалось как нельзя удачно. Переезд из общаги в собственную трехкомнатную квартиру, новая должность на любимой работе и, главное, достойная зарплата. Осталось только сделать первый шаг – перевезти любимую семью в новый дом.
Насчет переезда, буду честен, ожидал самый невероятный сценарий, с путаницей упакованных ящиков, разбитой посудой и обязательной пропажей части имущества. Но приехали бодренькие парни, каждый как два меня в ширину, оперативно и лихо сначала спустили коробки, потом по уму их уложили в грузовую машину и попросили сопроводить в кабине водителя до пункта выгрузки.
Воскресное утро марта в нашем городке выдалось солнечным, и весь выпавший накануне снег превратился в кашу. Проезжая по центральному проспекту, мы попали в небольшой затор. Простаивая на очередном перекрестке, я невольно заметил в толпе прохожих уже бывшего коллегу, студента Костика. Одетый по-весеннему, он с букетом цветов нетерпеливо ожидал на остановке очередную простушку. Идея окатить его грязью пришла мгновенно. И, будь я за рулем, непременно осуществил бы задуманное.
– Мужики, накину сверху пятьсот рублей, если быстро проедем по лужам возле того длинного чудика с цветами. Он обольщает девчонок на одну ночь, – соврал я для настроя на хамство. – Подлый тип!
– Вон тот длинный чудик? – с ухмылкой уточнил водитель.
– Тысяча сверху!
В плотном потоке не особо-то разгонишься, но, как могли, мы пронеслись по лужам, окатив месивом из растаявшего снега и грязи заносчивого Константина. Его вопли и маты в нашу сторону – как вишенка на торте к сегодняшнему дню. Анонимная подлость – очень приятная штука.
По приезде ребята так же оперативно подняли наши пожитки на пятый этаж, словно и не было девяноста ступеней вверх по лестнице. Расплатившись, я, довольный, зашел в зал и, несмотря на беспорядок и коробки, полный оптимизма, расплылся в улыбке. Наконец-то Фортуна повернулась лицом. А завтра я с двойной мотивацией начну работать и непременно утру нос и Костику, и Ильичу.
– Милый, включи телик! – лавируя среди горы пакетов и сумок, попросила супруга.
– Ты серьезно? Тут разбирать вещи до утра, какой может быть телик!
Она сама нажала на кнопку. По федеральному каналу показывали обращение президента, он что-то говорил про сложную эпидемиологическую обстановку, про сплочение нации, выплаты семьям с детьми и прочие инициативы, но, главное, он объявлял следующие две недели нерабочими. Нам всем нужно посидеть дома.
– Подумаешь, две недели, – прошептал я. – Будет время основательно подготовиться к спору с Константином, обзвоню старых клиентов. Что такое две недели? – более решительно произнес я. – Хм, пустячок, пересидим! Да, милая?