Бутик модной мадам
Шрифт:
Но как бы то ни было, я больше не застывала в ужасе у трупов и не звонила в истерике Ритке. А просто ходила на работу, возвращалась домой и готовилась к урокам, как первоклассница, потому что наш интернат ожидала проверка из Управления образованием. Это, конечно, не Центр управления полетами, но вылететь всегда можно, причем не на орбиту, а на биржу труда. Пришлось готовить планы, штудировать методички и волноваться.
В эти выходные, за неделю до встречи с Виталием Максимовичем, снова выглянуло солнце, и я отправилась в парк с Риткиными близнецами. Мы катались на роликах, а Марго с блаженным видом сидела на скамейке. Ничего
Рита-маленькая и Глебка пошли в школу и по этому поводу важничали. Груз ответственности давил им, видимо, не на плечи, а на уши, мешая слушать старших, то есть меня. В результате они сворачивали не туда, превышали скорость, толкали друг и друга и в итоге завалились на пару. Ритка содрала коленку и ударилась в рев.
– Не реви, рожать больнее будет! – авторитетно заявил братец.
– Ага, больнее! Еще чего! Буду я мучиться. Мне кесарево сделают, и все дела…
Я едва коньки не откинула, давясь от смеха: с такой серьезностью и знанием дела рассуждала эта будущая мамаша с косичками. Ну а затем мне пришлось поработать буксиром, потому что Маргарита не собиралась мучиться ни потом, ни сейчас. И я тащила ее в горку за руку. Глебка же обогнал нас и перед лавкой, на которой сидела его мама, учился ездить задом наперед. Одним словом, мы отлично провели время…
А вот с Юрой я не виделась. Мы с ним вроде и не ссорились, но как-то отдалились друг от друга. Лишь однажды он позвонил и сказал, что уезжает в очередную командировку, а на следующие выходные можно что-то организовать. Кажется, он имел в виду совместный досуг. Но я бежала на урок и буркнула: «Там видно будет»…
Подписи в поддержку Афанасия Табуреткина, в том числе и собранные мною, были сданы в избирательную комиссию. Никаких претензий там не высказали, и наш депутат был благополучно зарегистрирован в качестве кандидата на пост главы города. За месяц до голосования избирательная кампания официально началась. У Ритки стало еще больше работы: ей предстояло в письменном, вернее, печатном виде доказывать, что наш претендент – самый-самый, а мне, как и другим обходчикам, нужно будет забивать этими доказательствами почтовые ящики горожан.
– Господи, как ты только придумываешь, о чем писать? – удивилась я, в пятницу вечером заглянув в штаб и застав Ритку за компьютером.
– Это-то как раз несложно, – заверила подруга. – Афанасий Иванович ведь в оппозиции к нынешней власти. Так что все текущие крыши и каждая яма на дороге на него работают.
– Хорошо устроился. Им даже платить не надо!
– Но только на негативе имя себе не сделаешь, – продолжила Маргарита. – Нужно что-то позитивное предлагать. Но вот что? Мы пока не изобрели. Борьба с коррупцией и чиновничьим произволом – это банально. Существенное увеличение пенсий – несбыточно. Так что мы пока в поиске. Но одно я решила – в агитационной газете должно быть что-то действительно интересное, читабельное, чтобы не сразу в нее селедку завернули, а и соседке дали посмотреть, обсудили потом.
– Про маньяка интересно! – заявила я, хотя прекрасно знала, что не стоит поминать черта.
– Пока милиция официально серию не подтверждает. Журналистов просят краски не сгущать, – сообщила Ритка. – Тем более после тех трех убийств затихло вроде.
– Затишье перед бурей, – покачала я головой. – Маньяк никогда сам не остановится, его нужно
– Вик, не каркай, ведь еще даже не доказано, что это маньяк. Я вчера дозвонилась до Стаса и полчаса мучила вопросами. Кое-что он мне рассказал.
– Что же? – у меня аж ладони вспотели от нетерпения.
Я придвинула свободный стул к Риткиному компьютеру и села как можно ближе. Посторонним слышать нашу беседу необязательно, хотя было уже достаточно поздно и в штабе кроме нас оставалось буквально три человека.
– Орудие убийства – черный шарф из акрила и шерсти – продается на любом рынке, – сообщила Марго. – Листок с надписью – вырезка из местной газеты. Еще во время выборов в областную Думу этот лозунг стоял под фотографиями Табуреткина. И мы хотели сделать так снова, но хотя я уже сомневалась. С другой стороны, уберешь, получится, что в нынешнем сезоне мы за грязные технологии.
– В любом случае, это лишь слова, – напомнила я. Никакие лозунги не мешают штабам искать подставных кандидатов и использовать другие примочки. – А что Стас-то сказал?
– Никаких отпечатков пальцев и важных улик на местах преступлений не обнаружено. Им не удалось установить подозрительных граждан, скупающих оптом черные шарфы и газеты. Проверили и наш штаб. Душегубов не нашли, но судимые есть. Один сидел за хулиганку по малолетству. Второго осудили за валютные махинации, но было это еще до перестройки. Никакой связи между тремя жертвами, кроме некоторого отношения к предвыборной кампании, не просматривается. Кстати, двойникам кандидатов накануне их штабы выдали по тысяче баксов – как бы аванс. Деньги пропали. Правда, хотели бы ограбить, подождали бы до основных выплат. Но, может быть, убийца ждать не мог…
– Наркоман он, что ли, на дозу не хватало? Хотя такие обычно политикой не интересуются. Да, не густо. У меня и то мыслей по этому поводу больше. А менты, наверное, надеются, что любителя честных выборов сбила машина и больше черным шарфом никого не удавят, – хмыкнула я.
– Извини, Вика, но про маньяка я пока писать не буду. Нам надо нашего кандидата показать с приличной стороны, с человеческой, так сказать, точки зрения. Я выяснила, какое у него хобби. Оказалось, необычное. Наш парень прыгает с парашютом. Мужественно и небанально.
– Пусть кандидат ребятам из интерната занятия в аэроклубе и прыжок с парашютом оплатит, – пришло мне в голову. – У нас есть мальчишки, которые этим грезят…
В этот момент дверь с шумом распахнулась, и вошел мой новый ухажер. Виталий Максимович направился прямиком к нам. Ждет не дождется субботы, – подумала я.
– Виталий Максимович, мы как раз новый ход придумали, – поделилась Рита. – Афанасий Иванович оплатит обучение и прыжок с парашютом мальчишкам из детского дома. Вот вам и благотворительность, и положительный пример, и социальная направленность. Романтика неба для молодого поколения вместо пива и сигарет.
Но Шустров воспринял это без энтузиазма.
– Маргарита, парашютные истории отменяются, – заявил он. – Идея, может, и неплоха, но до меня дошли слухи, что штаб Костина отыскал старого инструктора по парашютному спорту, который заявляет, что наш кандидат – убийца, – вздохнул Шустров.
– Что?! – одновременно воскликнули мы.
– Да, 12 лет назад во время прыжка, действительно, погибла одна парашютистка. У нее не раскрылся парашют. Инструктор уверяет, что виноват в этом господин Табуреткин.