Бутлегеры

Злотников Олег

Утро вся компания встретила в наркологическом диспансере, куда ее ночью доставили в полном составе с общим диагнозом - отравление. Промывание желудка и прочие медицинские экзекуции райотдельским начальникам показались ерундой в сравнении с моральным унижением. Персонал диспансера привык не церемониться с поступающим контингентом и обращался с ним, примерно так же, как с алкашами поступают в медвытрезвителях. Начальников привезли в полубессознательном состоянии, без одежды и документов, поэтому никаких послаблений для них не делалось. Потом, когда персонал разобрался с личностями пьяной компании, отравившейся водкой, то проявил к необычным пациентам повышенное внимание, но зато с трудом прятал ухмылки в их присутствии.

Раньше всех оклемался начальник ГОМа, его отпустили домой уже на следующий день, а вот начальник райотдела провалялся на больничной койке неделю. Куканов

верно сообразил, что после такой подставы ему больше спокойно работать не дадут. Перспектива играть роль козла отпущения на всех оперативных совещаниях в РОВД ему не понравилась, и он подал рапорт об увольнении на пенсию. Никто из райотдельского начальства почтить своим присутствием его прощальный банкет не посчитал нужным, хотя водку на сей раз Матвей закупал непосредственно на ликероводочном заводе и с большим запасом.

Группа товарищей, выходцев из солнечного Азербайджана, которые являлись владельцами злополучного киоска, в котором Куканов затоварился поддельной водкой, тоже быстро сообразила, что менты им больше жить спокойно не дадут и сгноят в своих камерах, куда теперь их засовывали по самому малозначительному поводу. Азеры поспешно продали несчастливую торговую точку и перебрались в другой район, травить народ там.

КОЛЧЕДАН НА ПОРТРЕТЕ И В ЖИЗНИ

То, чего так страстно желали жулики, свершилось!

Криминальная революция увенчалась успехом. По крайней мере, создается впечатление, что верховодят в нашей стране прожженные рецидивисты, расхитители государственных средств в законе. В результате в России правят бал те, кто больше других наворовал. Они со страниц газет и экранов телевизоров важно рассказывают о своих планах обустройства государства и учат нас жить по понятиям. Правда, пока им еще не удалось в полной мере подчинить себе силовые структуры и превратить в послушный инструмент, поэтому их, чтобы сделать более сговорчивыми и зависимыми, просто держат на голодном пайке.

Кризис 17 августа опустил ментов на грань бедности. Самым наглядным признаком того стала опустевшая столовая в нашем Управлении. Когда-то давно она славилась своей кухней, потом долгие годы - низкими ценами, но во все времена отличалась очередями. Теперь, даже в самое обеденное время, в ее зале царило тихое спокойствие. В качестве антикризисных мер государство давно первым делом применяет испытанный способ - экономит на ментах, а тем уже остается только экономить на своем желудке. В общем, посещение обычной столовой для ментов превратилось в роскошь, сравнимую с посещением ресторана в застойные времена. На сотрудника, застигнутого в общепитовской забегаловке за поглощением обеда из трех блюд через пару недель после получки, сослуживцы начинали коситься и подозревать, что он живет не по средствам.

На следующий день после успешной операции на оптовом рынке, когда мы с Вязовым привычно подменяли обед дешевыми булочками и чаем, к нам в кабинет заглянул Зуев.

Примерно, как в анекдоте про известного красного командира, который, демонстрируя свою близость к народу, говорил: "Заходи ко мне запросто. Я чай пью, садись со мной, пей чай. Я обедаю, садись, пей чай", мы предложили Сереге кипяточку, подкрашенного заваркой.

– Лучше водки налейте, - хмуро отозвался Зуев.

– Была бы, непременно налили, - усмехнулся Вязов.

– У вас-то должна быть. Вы же ее тоннами изымаете. Вчера, говорят, капитальный шухер на оптовке навели и всю водку на ней изъяли.

– Не изъяли, а арестовали. Мы изымаем только несколько образцов из каждой партии, которые отправляем на экспертизу.

– Понятно. Значит, вы, как сапожники без сапог. А я надеялся хоть у вас остограмиться. На этой гребаной работе порой, если не выпить, то с ума сойти можно.

– Случилось что?
– спросил я.

– У нас каждый день, что-нибудь случается, но дело не в этом. Приняли, понимаешь, недавно к нам в отделение одного младшего опера и закрепили его за мной. Чувствую, подопечный меня скоро до инфаркта доведет. Я сам парень отчаянный, но этот молодой мне еще фору даст. Сегодня опять такой фокус учудил, что меня чуть Кондратий не хватил.

– Что же такое можно сделать, чтобы тебя проняло?
– удивился я.

– Да напугал меня сильно, - махнул рукой Серега.

Такое признание из уст, известного своей отчаянной смелостью, Зуева, на счету которого имелось множество задержаний вооруженных бандитов, выглядело, по меньшей мере, странно и требовало пояснений. Пришлось ему рассказывать.

– Я сегодня по графику дежурю в составе следственно-оперативной группы. Должен выезжать на место пришествия по разным сигналам, - начал он.
–

С утра сходил на развод, сижу в кабинете, никого не трогаю, тут залетает помощник дежурного, говорит, мол, собирайся, по "02" поступил звонок о том, что какой-то парень забрался по веревке с крыши в окно квартиры на девятом этаже. Я взял с собой младшего, прыгнули на машину и погнали в адрес. На месте осмотрелись - точно, окно с лоджии на девятом этаже открыто и веревка с крыши свисает. Водителя мы оставили бдить за подъездом, а сами встали у дверей квартиры. Думаем, как воришка вещички в хате соберет, мы его при выходе на площадке и примем. Тут бабулька из квартиры напротив вылезла. Спрашивает: "Ребятоньки, вы не с милиции ли будете?". Мы киваем. Она продолжает: "Это я вам, соколики, звонила. Из булочной возвращалась, смотрю: к соседям в окно лезут. А я знаю, что их никого нет. Они всей семьей на курорт уехали, а мне ключи оставили, чтобы я цветочки ихние поливала". "Так, - смекаю я, - ключи - это хорошо. Возьмем воришку не на площадке, а непосредственно на месте преступления". Снял пистолет с предохранителя, и бабульке говорю: "Открывай дверь, а сама быстро за косяк прячься. Будем производить операцию захвата". Пока она за ключами ходила, инструктирую молодого: "На рожон не лезь, держись за моей спиной. Оружие применяй только в самом крайнем случае, иначе от прокуратуры не отпишемся". Он кивнул, мол, все понял. Тут бабулька возвращается. Дверь нам открывает, и, как учили, сразу за косяк. А мы внутрь. Залетаем, а там прямо в коридоре здоровенный амбал стоит, снимает с вешалки куртки и пакует их в сумку. Ну, я ему, без лишних разговоров, по зубам, опрокинул на пол и начинаю "ласты" заламывать, чтобы браслеты застегнуть. Младший мне подсобляет. И вдруг перед нами какой-то низкорослый пацан возникает. Ворюг-то, оказывается, двое было. Мы уже потом разобрались, что амбал, домушник со стажем, уговорил своего племянника поставить хату. Тот с крыши по веревке спустился, пролез в форточку и открыл окно дяде. Старуха видела, как в окно лез только один, соответственно про одного и сказала по телефону, про пацана мы и не знали. А когда ворвались, он в дальней комнате шустрил, поэтому сразу его и не приметили. Я своему младшему кричу: "Держи второго!" Он бросается за ним в комнату. Вдруг пацан вскакивает на подоконник и сигает вниз. Я смотрю: мой напарник - тоже на подоконник и прыгает следом. И тут до меня доходит, что мы находимся на девятом этаже, а они с такой высоты без парашютов сиганули. Сердечко у меня здорово екнуло. На подручного вора мне, положим, наплевать было, но за своего младшего опера я же полную ответственность несу. А вы можете представить что от человека за земле остается после прыжка с девятого этажа. Короче такое зло на меня нашло, я как врезал амбалу со всей силы по кумполу рукояткой ствола, он мигом и обмяк. Сам, ни жив, ни мертв, иду к окну. Внутри все похолодело, вниз смотреть боюсь. Только подхожу, передо мной довольная морда младшего возникает. Стоит, улыбается и пацана за шкварник держит. Сначала у меня ноги подкосились, а потом дошло, что там же за окном еще лоджия находится. Ее просто не видно из комнаты, она незастекленная, а я об ее существовании забыл и уверился, что оба парня с высоты дома на газон спикировали. Главное, сам захват занял буквально несколько минут, но что я за них пережил, даже вспоминать страшно. Ей богу, чуть не поседел.

– Да, после такой встряски грех не выпить, - покачал головой Виталий.
– Хочешь в магазин позвоню, чтобы тебе бутылку-другую в кредит отпустили. С получки рассчитаешься.

– Ладно, не надо, - махнул рукой Зуев.
– Я уже отошел. Воровайкам взбучку дал, и на душе легче стало, успокоился. Если бы уж так сильно выпить хотелось, то и сам где-нибудь нашел. Я, собственно, к вам совсем по другому делу пришел. Игорь, помнишь ты нам наводку по барменам в "Галактике" давал?

– Конечно.

– Информашку твою мы проверили по своим каналам, судя по всему, подтверждается. Торгуют таблетками в полный рост, заразы!

– Взяли их?
– поинтересовался я.

– Еще нет. Есть одна загвоздка. Банчат они с умом, нахрапом их не взять. Надо брать с поличным и продавца, и посредника в момент передачи колес. И вот тут-то возникает проблема.

– Какая?

– Какая, какая, в деньгах! Надо в кабаке столик занять возле бара, заказ какой-то поесть-попить сделать, чтобы поймать момент, когда посредник у бармена коктейль "Экстазный" попросит. А на это деньги нужны. Не за свои же бабки нам операцию проводить, тем более, что своих и нет. Вот я к вам и пришел за помощью. Помнишь, раньше вы в кабаках контрольные закупы проводили? Может, повторим эту практику? Вы свое дело сделаете, а мы барменов прищучим.