Бутылка в море

А. Дарья

– А знаешь, почему я назвал картину «Поглощение»? – ветер доносил слова сквозь открытые окна машины.

– Потому что море поглощает человека, и в итоге он растворяется, – я смотрела через лобовое стекло на его расплавляющуюся в солнечном свете фигуру и понимала, что ошиблась. Во всем. Словно в подтверждении моих мыслей Тим отрицательно закачал головой. Он уже по грудь зашел в воду и остановился.

– Море не поглощает, у него нет такой цели! – крикнул Тим. – Цели придумывают люди!

Этот вдох я разделила с Тимом.

Сколько я могла не дышать, пока ждала, что он вынырнет? Секунд

тридцать? Минуту? Я выдохнула и подождала еще минуту: он занимался дайвингом – дыхалка развита лучше. Взяла телефон, еще раз посмотрела на воду, положила под язык мятный леденец. Хотела нажать на ярлычок быстрого вызова «Мама», вынесенный на экран мобильного, но подумала, что мама уже не поможет, и набрала заученный наизусть телефон дока.

***

Листья шуршат под ногами – я слушаю, новички бубнят – я слушаю. Новички все одинаковые, я их не запоминаю. Девушка на черной машине с откидывающимся верхом думает, что я не помню день, когда она убила своего брата. Я могла бы обсудить все с Максом, но я помню, что Тим говорил про КакбыМакса, поэтому не хочу рисковать. Директор настоял на том, чтобы меня передали другому лечащему врачу. Со своим старым доком я практически не вижусь.

Валерия часто гуляет со мной. Она старается не говорить о Тиме, но в итоге все равно касается этой темы. Она пытается выяснить, что случилось на море. Полицейские тоже пытаются выяснить, они приезжали ко мне несколько раз. Я рассказала все, что знала. К остальным участникам драмы было не меньше вопросов: почему Валерия и док оставили нас одних? Чем они занимались? Почему охранника не смутило то, что в доме остались только гости, а хозяева поехали кататься? Почему ключи от машины хранились в легкодоступном месте, если в доме находился больной человек? По всей видимости, моя версия и версии других участников совпадали, и вопросы быстро прекратились. Только не для Вал.

– Почему ты поехала? – в очередной раз спрашивает она. – Как ты могла сесть за руль? Ты же понимала, что нельзя уезжать! А вдруг ты не справилась бы с управлением?

– Справилась же.

– О чем ты только думала? – она смотрит на меня, на ресницах блестят слезинки.

– Прокати меня на машине, – прошу я, пытаясь сменить тему.

– Тебе нельзя выезжать за пределы клиники, – холодно констатирует она.

– Ты сможешь убедить директора. Я уверена. Ты всегда добиваешься своего.

Она качает головой и уходит. С небольшими вариациями наши встречи всегда проходят по одному сценарию и длятся не более двадцати минут.

***

Погода окончательно взяла курс на осень. Холодало. Я сидела в библиотеке и перелистывала книги, прочитанные летом. Я грустила, чувствуя опустошенность и разочарование. Как я надеялась на перемены в своей жизни! Теперь они случатся, но я представляла их иначе.

– Зачем ты приезжаешь к ней так часто? – полчаса назад невольно я стала свидетелем разговора дока и Валерии, спрятавшись от дождя под козырьком беседки. Видимо, дождь тоже застал их врасплох и заставил спрятаться в беседке. Я пережидала на улице под козырьком с боковой стороны, так как не люблю запах сырого дерева и пыли, которым беседка пропитывалась во время дождя. Поначалу я хотела обозначить свое присутствие, но потом передумала.

– Я

хочу видеть ее, говорить с ней, – ответила девушка.

– Мне кажется, это стало твоей навязчивой идеей. Поверь мне, как врачу.

– Мне не требуется помощь врача, – резко ответила Вал.

– Все больные так говорят, – отшутился док. – Валерия, брата ты не вернешь. Для Дианы случившееся тоже было большим потрясением. Я уверен, что она не хотела причинить вред. Это трагическое стечение обстоятельств.

– Знаешь, я вчера была в тюрьме. У Артура. Это печальное зрелище. Он сильно сдал за это время, а был таким красавцем.

– Этот красавец хладнокровно убил человека, – доку явно не нравилась смена темы.

– Я была у него. Узнала много нового. – Лера не обращала внимания на недовольство. Признаюсь, я немного напряглась. – Ты знал, например, что это Диана сказала Артуру идти к домику?

– Она говорила, что просто помахала ему рукой, когда вернулась в парк, – озадаченно ответил Макс.

– Да, Артур и в суде так говорил.

– Почему же он тебе сейчас рассказал подробности?

– А его просто не спрашивал никто, – нервно засмеялась Лера. – Полиции и так все было ясно. Его спрашивали: «Ты убил?», «Что ты делал в парке?», «Ты видел Диану после обеда?» Он отвечал: «Убил», «Ухаживал за цветами», «Видел». Он – больной человек! Надо же было так удачно выбрать орудие убийства!

– Лопатка – обычный инструмент садовника.

– Нет, – нетерпеливо возразила Лера, – я не про лопатку. Я про самого Артура. Он стал орудием.

– Ты считаешь, что Диана сказала Артуру убить Марго?

– Конечно, нет! Она же не дура! – в голосе Леры слышалось удивление: как можно не понимать? – Не обязательно говорить прямым текстом! Она сформировала в голове Артура нужную картинку и задала цель.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь возможности Дианы. Я был ее лечащим врачом и знаю, на что она способна: скрытая агрессия, нежелание принимать действительность, раздвоение личности, фантазии – это про нее, но чтобы внушать и убеждать… нет, просто нет, поверь мне.

– Она не цветочек, Максимилиан. Не идеализируй ее.

– Ты ставишь под сомнение мой опыт? – возмутился док.

– Если хочешь, то да, ставлю. – Лера была непререкаема. – Диана замешана в двух смертях, и она продолжает делать то, что хочет и манипулировать людьми.

– В смерти Маргарет ее вина не доказана. Смерть твоего брата – несчастный случай. А в том, что Диана так повела себя в вашем доме, виноваты все. И, в первую очередь, я. Если бы тогда в доме… – он запнулся.

– Мы взрослые люди, – тон Леры смягчился, – не надо винить себя за чувства. Просто не смешивай мух и яичницу. Я не жалею о том, что было в доме.

Теперь картинка окончательно сложилась у меня в голове. Слезы обиды незаметно потекли у меня из глаз, хотя я обещала себе не плакать. Эта женщина отбирала у меня все, что было дорого. Я боялась пошевелиться, дождь стихал, и теперь его шелест не мог скрыть шорох моих движений.

– Я не сожалею, но чувствую вину за случившееся.

– Вина лежит на всех, я согласна с тобой, – я представила, как Валерия обнимает сейчас дока, успокаивая и внушая свою версию. – Именно поэтому мы вместе должны помочь Диане.