Буйный рост
Шрифт:
Единственные ещё живые разумные, эта фигура в чёрном, украшенном золотистым шитьём балахоне, которое формирует на нём какие-то непонятные символы. Основной голос в этом шёпоте, принадлежит именно этой фигуре, в центре правильной пентаграммы.
У ног оставшегося в живых ритуалиста лежит девушка, она с ужасом крутит глазами во все стороны, но не шевелится.
Я со всех сил бегу к поднявшему над девушкой нож балахону, шёпот начинает сильно давить на голову, но я привычен к боли. Чем ближе я подбегаю к пентаграммам, тем сложнее
Голоса, они уже не просто в комнате, они в моей голове. Балахон начинает медленно опускать странный нож. Непослушными пальцами, нащупываю зелье ускорения, приготовленное по всем правилам арахновой алхимии. Это зелье большой токсичности, первой летальности. Одно из зелий моего комплекта, который я всегда держу под рукой.
Становиться чуть легче, но именно что чуть. Тем не менее, этого достаточно чтоб успеть подставить левую ладонь под опускающийся нож и остановить его неторопливое движение к жертве на полу.
Как только нож протыкает ладонь, голоса из головы утихают, а на замену им приходит разрывающая на части боль, будто не кровь, а сама душа начинает вытекать из раненной ладони.
Только тут балахон обращает на меня внимание, это женщина средних лет с породистым лицом. Её глаза расширяются, а я от боли уже ничего не могу сделать и продолжаю нестись вперёд по инерции. Её удивление нарушает ритм непонятного речитатива, из-за этого скорость моего бега мгновенно подскакивает, будто до сих пор я находился в вязком киселе, и я спотыкаюсь о лежащую девушку, снеся своим телом ту, что в балахоне.
Она отлетает на метр дальше меня, а её нож наконец-то покидает мою ладонь, упав к моим ногам. Шёпот понемногу начинает умолкать и мои спутники, просто подходят и разбивают антимагическую сферу.
После этого, я чувствую себя гораздо лучше, хотя боль в ладони всё ещё сильная. Лежащая жертва оказалась эльфийкой.
— Берегись! — Кричит она.
Поднимаю голову и вижу вскочившую на ноги девушку. От моей раненной ладони, к ней тянется какая-то полупрозрачная полоска. Она начинает произносить заклинание, но я довольно близко к ней, так что схватив странный кинжал, подскакиваю и вонзаю его ей прямо в сердце.
— Неееет! — Раздаётся оглушающий визг женщины, которая должна была уже умереть, но почему-то ещё визжит. Правда как-то странно, будто звук раздаётся откуда-то из-под потолка, и охватывает всю комнату. Кинжал в моей руке начинает чернеть и, в конце концов, рассыпается словно пепел. Что-то от него, в последний момент влетело в меня, но боль в ладони, наконец-то прекратилась.
Я стою за пределами пентаграмм и с удивлением смотрю, как все тела в балахонах, включая их предводительницу, начинают превращаться в пепел как и кинжал мгновением назад.
— Да уж, с тобой явно не соскучишься. — Подходит гном, а за ним и Грэйн.
Я разворачиваюсь к ним и вижу, как эльфийка
— Ребят, у нас не так много времени, помогите даме подняться, и пойдём назад, на постоялый двор.
— А мы не заблудимся? Ярвин, ты как запомнил наш путь?
— Слишком торопился, когда Коран понёсся вперёд, так что извиняйте.
— Кх-кх-кх. — Закашлялась эльфийка. — Ничего, умереть от жажды или голода, всё равно лучше, чем то, как умерла та их предводительница. Я Рона. Для моих спасителей, просто Ро.
— Приятно познакомится Ро, я Коран, а это мои спутники Ярвин и Грэйн. Но мы тут не погибнем, следуйте за мной, я запомнил весь маршрут, вместе с парой интересных ответвлений.
Пока мы дошли до постоялого двора, было уже темно. На первом этаже было занято всего пара столиков, и едоки сейчас жадно пожирали глазами Ро.
— Нам два двухместных. — Сказал я подойдя к хозяину двора.
— Извиняйте, остался только один номер. Но он для благородных со свитой, на пять разумных. Золотой за сутки. — Увидев насупившегося гнома, этот тип сразу выдал — если вздумаете опять ругаться или захотите снизить цену, я её ещё повышу!
— Ладно, согласны. Но учти, раз это номер для благородных, там должна быть приставлена отдельная охрана, проверю! — Прорычал я ошарашенному дельцу и повёл всех наверх.
Войдя в комнату, на последних силах сломал одну из вечнозелёных веточек, что дал мне дед для экстренной связи и уже в привычной мне манере потерял сознание, не дойдя до койки.
Интерлюдия 5
— Ты ещё здесь Гор?! Не похоже на самого отъявленного путешественника.
— Вообще-то я вернулся. Обдумав твой рассказ о ученике, я понял, что ты недоговариваешь.
— О чём это ты?
— Ты сам понимаешь, о чём я. Никто не идеален, а сильные стороны при определённых обстоятельствах становятся уязвимостью.
— Видно не слабо тебя заинтересовал мой внучёк. — Сенар умылся, переоделся и поставил завариваться чай.
— Я же тебе ещё в прошлый раз говорил, что возьмусь его обучать.
— Ага, а я сказал, что буду при этом присутствовать.
В комнате на какое-то время воцарилась тишина. Два древних существа буравили друг друга взглядом, и лишь закипевшая вода в ковше прервала тишину и рассеяла нараставшее напряжение. Сенар неторопливо поднялся, разлил по чашкам заваренный чай и, отразив улыбку своего старого друга, вернулся на своё место.
Орк и древний Эльф принялись понемногу пить горячий чай, каждый задумавшись о чём-то своём. Небольшую комнатку охватил аромат травяного чая, каждый из присутствующих задумчиво смотрел в свою чашу, иногда меняя выражение лица. Но вот вырезанные из дерева чаши опустели, а дурманящий, терпкий запах трав развеялся.