Буйный
Шрифт:
Но лопата не понадобилась. Я решил пустить гадов на корм жабам. Погрузил их отфаршированные туши в тачонку и покатил в лес.
Черт. Вот так вот из-за бабы и становишься кровожадным палачом. Я ведь загремел на зону за кражи. Но выхода нет. Если не избавлюсь от свидетелей – не выживу.
Утырки в погонах страсть как мечтают выпотрошить мои мозги. Сами же болтали. Ещё там, возле болот. Списать смерть на попытку побега – раз плюнуть. Сколько ребят таким образом полегло – не счесть. Гандоны тупо срывали свою внутреннюю неполноценность на узниках. Жестоко так. В
А ещё нас, зеков, называли палачами. А о том, что творится в тюрьмах на самом деле, никто и никогда не узнает. Там ведь сидят и нормальные парни, а также те, кто отрабатывает вину за какого-нибудь напыщенного мажорика, папочкиного сыночка, которого либо подставили, либо заплатили бабла, лишь бы «доброволец» взял вину на себя.
Таких уникумов там полным-полно. Люди жертвуют своей свободой во имя клятых бумажек. А также… во имя семьи.
Знаю одного такого чела. Сына хотел спасти… Сел за якобы убийство ребёнка, которого один шизанутый олигарх, наглотавшись наркоты, сбил насмерть.
Не прошло и года, как добровольца не стало. Надзирателям чем-то помешал.
Наверное, тем, что отказался долбиться в жопу со своим сокамерником, когда те снимали их на видео, чтобы продать порносайту. Вот и расстреляли за попытку побега.
Обычная схема.
У медсестрички, что пыталась вывезти меня из зоны, я кошелёчек спиздил, но деньги слегка замарались в болоте. Пришлось сушить. Там всего пару тыщ. Но сейчас каждая копейка на счету. Эх, были времена, когда я жил как буржуй.
Бабла – немеряно. Мы с братьями то там, то сям хрустящие заколачивали.
Вечерами – в Подземелье махали кулаками, а днем – приторговывали протеином и арендовали тренажёрный зал, где за кругленькую сумму натаскивали молодняк до физического совершенства. Но! Больше всего выручки, конечно же, имели с грабежей. Да, я не святоша. Мудак тот ещё. Но не все наши стыренные бабки спускались на крутые тачки и синтол. Мы сиротам помогали. И тяжелобольным детям.
Когда с выблюдками было покончено, я в дом вернулся. Прикемарил в соседней комнате, а с рассветом решил немного прогуляться – местность разведать. Перед прогулкой проверил девчонку – спит. Пульс умеренный, дыхание ровное. Развязывать не стал. Через часок-другой, как вернусь, поворкуем по душам да расставим все точки над «i». А разговорчик у нас будет весьма серьёзный. Надеюсь, к тому времени дикарка оклемается.
Глава 3
Утро выдалось распрекрасным: солнечным, нежарким, свежим таким и бодрящим. С ума сойти! Я ведь первый раз за четыре с половиной года чистого воздуха нюхнул. Без браслетов… на запястьях. Не верится даже! Я свободен! И могу делать то, что захочу. Идти туда, куда пожелаю. Сожрать то, что раздобуду. Упиться в хлам, с кем попало и где попало.
Набросил на голову капюшон, перемахнул через старенький расшатанный забор во дворике и, спрятав сбитые в кровь кулаки, побрёл по дороге в сторону полей.
Ветровку, кстати, тоже у Алевтины позаимствовал. А мужик-то, хозяин вещичек,
Так, значит, эти вещи принадлежат родственнику Али?
Кажется, ублюдки что-то такое кричали, мол, дедка её на скорой увезли? Может, поэтому домишко Али до сих пор пустует без мужской защиты?
Прошёл вдоль села в поисках магазина иль работёнки какой. Бабок мало, а жрать охота. Хавчик у худышки отбирать задарма – это как-то не по-мужски. Хоть я и бандюк, но совесть не позволяет.
Шастал, шастал вдоль деревни, да ничего годного не увидел. Зря я вообще в сторону полей попёрся. Надо было направо свернуть. Нет же, ошибся с выбором пути и к полям вышел. Шурую по сухой траве, в зубах пожёвываю колосок. Солнце начинает припекать. Хочется пить и есть. Так нестерпимо, что хоть волком вой от тоски. Как вдруг вижу – девахи какие-то на поле тусуются.
Троица незнакомых пышек. Плуг, что ль, толкают, да все никак не могут сдвинуть с места. Застрял, кажись. Умаялись бедолажки.
«Вот и нашлась работёнка. Если денег не дадут, может, хоть до отвала накормят», – с надеждой вспыхнуло в мыслях.
«И в*ебут», – поглумился внутренний сексуальный маньяк.
– Эй, красотки, помощь нужна? – окликнул краль, а они все разом дёрнулись и покраснели, полоснув любопытными взглядами по моему габаритному телу, состоящему исключительно из тонны жилистых мышц.
Видать, никогда в жизни качков не видели, курочки. Вон как пунцовыми пятнышками покрылись и ресничками захлопали. Интересно, и где это все деревенские мужики нынче прохлаждаются? Да и вообще, есть ли они в этой глуши? Небось, только и делают, что бухают и насилуют хрупких малышек.
Твари, чтоб их разодрали!
– Нужна, нужна! – радостно взвизгнули хором.
– А ты кто таков? – отозвалась одна из девах. – Новенький? Не видали ранее в здешних краях…
– А я проездом. К сестренке заскочил, – принялся наваливать. – Деньги нужны. Подкинете работку?
Дамочки пошушукались друг с другом, а затем синхронно кивнули.
– А чё это не подкинем доброму молодцу-то! Мы только за! – гаркнула рыженькая панночка в косынке и с титьками наружу, что подпрыгивали в такт движениям в тесном вырезе хлопковой сорочки, обратившись к подружкам. – Что скажете, бабоньки?
– Да! Да! Канечно, подкинем! – закудахтали в унисон эти упитанные квочки.
Швы на ворованной одёжке при малейшем движении неприятно кололи кожу и трещали в местах строчки. Надо бы раздобыть нечто посвободней. Писец как неудобно. И как в такой вот удавке землицу пахать?
Махом сорвал с себя футболку, что сковывала мои движения не хуже смирительной рубахи, и практически остался в том, в чём мамка родила, точнее в спортивках, низко сидевших на бёдрах, и с голым торсом.
Интересно взглянуть на реакцию дам. Вряд ли они когда-либо видели такие кубики пресса, чтобы один к одному. Упругие, очерченные, твёрдые.