Бьянка, благочестивая невеста
Шрифт:
Князь Циани согласно кивнул.
— Несомненно, он был не просто соседом. Такая любовь! Если бы не позор семьи и разбитое сердце внука, я бы искренне восхитился верностью и отвагой молодого человека. Энцо просил дожа предъявить султану дипломатическую ноту и потребовать Бьянку обратно, однако дож, разумеется, отказал. Скандал скоро стихнет и забудется, а портить отношения с могущественным правителем Порты из-за украденной невесты Венеция не может. К тому же до клятвы у алтаря дело так и не дошло.
Алессандро Веньер предпочел смолчать, однако в глубине души возмутился циничной позицией Циани. Правда, вскоре понял, что друг прав. С точки зрения государственной Бьянка особой ценности не представляла, так что вступать из-за нее в войну с выгодным торговым партнером
— Если Энцо не спешит обратить внимание на Франческу, — заметил он, — то вспомни, что ее мать родила здорового сына спустя девять месяцев после свадьбы. Марко скоро исполнится двадцать. А ведь Орианна была немногим старше дочери. Все семеро ее детей и моих внуков благополучно выросли: живы, здоровы, красивы и умны.
— Давай немного подождем и посмотрим, что будет через месяц-другой, — покачал головой Пьеро Циани.
Алессандро Веньеру пришлось согласиться. Он написал Орианне длинное письмо, где подробно изложил недавние события и ловко обвинил родителей в побеге дочери. Хуже того, они оказались в ответе за публичное унижение семьи Веньер. Надо было держать Бьянку во Флоренции до тех пор, пока в сердце не угаснет порочная страсть к иноверцу. А если бы этого не произошло, непокорную девчонку следовало заточить в самый строгий монастырь. Тогда она не навлекла бы несмываемый позор на два благородных дома. А теперь остается одно: считать беглянку мертвой. Ее имя никогда больше не должно звучать в семье.
Что же касается Франчески, то он постарается сделать для ее блага все возможное.
Читая письмо отца, Орианна то пылала гневом, то погружалась в глубокую печаль. Открытый протест дочери возмущал, а утрата любимого ребенка рождала горькие слезы. И все же отец говорил правду: отныне имя Бьянки останется под запретом, а память о ней навсегда сотрется из родных сердец. Сознательно выбрав восточного принца, она добровольно покинула христианский мир, что равносильно смерти.
А в это самое время Бьянка плыла на прекрасном корабле вдоль живописного адриатического побережья и думала только о неожиданно вернувшемся счастье. Поскольку условия морского путешествия не позволяли полностью уединиться, истинную близость с любимым пришлось отложить до лучших времен, однако это обстоятельство ее не тревожило. Главное, что они вновь вместе. Для обеих женщин на корме поставили шатер с шелковым диваном, несколькими стульями и двумя невысокими инкрустированными столами. Большую часть времени Бьянка и Агата проводили под сине-золотым полосатым навесом, укрывавшим от прямых солнечных лучей. Никто из членов команды не смел приблизиться к гостьям; исключительным правом обладал только принц.
Путешествие позволило постепенно принять серьезные изменения в жизни. Одежда лишь положила этому начало: Бьянке предстояло навсегда отказаться от привычных с детства красивых платьев, а Агате пришлось проститься с практичными юбками. Турецкие костюмы удивили своей скромностью: шаровары, рубашки и вышитые жилеты. Единственным украшением служил широкий пояс. В результате восточные женщины оказались надежно укрытыми от шеи до щиколоток. Когда приходилось выходить на палубу, следовало надевать пелерину с глубоким капюшоном, а Бьянке к тому же закрывать лицо вуалью. Но куда более важной переменой стало новое имя госпожи.
— «Бьянка» означает «белая», — пояснил Амир, — и отражает твою прежнюю жизнь во Флоренции и Венеции. Отныне и впредь тебя будут звать Азура — за прекрасные глаза цвета аквамарина. — Он бережно поднес к губам руки любимой и поцеловал. — Моя госпожа Азура.
— Значит, отныне я Азура, — с затуманенным от счастья взором повторила она. — Новое имя. Новая жизнь.
Перестроиться оказалось удивительно легко: отказ от себя прежней не потребовал усилий. Вместе с именем ушли в прошлое несчастья, страдания и предательство близких. И все же расставание с семьей то и дело отзывалось в душе тупой болью. Но разве родители не бросили ее на растерзание Себастиано Ровере ради спасения Марко? Для семьи она служила лишь средством соблюдения фамильных интересов. Счастье
Осенние ветры гнали судно по Адриатическому морю в сторону Средиземного. Путешественники миновали острова Корфу, Паксос, Кефалония и Закинтос. Несмотря на мощное вооружение, Амир радовался, что удалось избежать столкновения с орудовавшими в прибрежных водах кровожадными пиратами. Команда могла отбить любое нападение, и все же ему не хотелось подвергать женщин тяжелому испытанию.
Когда обогнули полуостров Пелопоннес, принц показал остров Китира — легендарное место, где из морских волн вышла Венера. Именно здесь возник род Веньеров. Дни стояли теплые, хотя временами шли дожди. Путь продолжался, и вот, наконец, корабль пересек Эгейское море, миновал острова Лемнос и Лесбос и ранним туманным утром через пролив Дарданеллы вошел в Мраморное море. А когда туман рассеялся под лучами яркого южного солнца, на горизонте показался сказочный Константинополь. Азура стояла на палубе и с трепетом смотрела на приближающийся город. Он поражал великолепием и выглядел красивее европейской жемчужины — волшебной Венеции. Столица Турции располагалась на семи холмах и занимала узкую полосу земли между Мраморным морем и бухтой Золотой Рог. Постепенно взору открывались улицы и здания, наперегонки сбегавшие с горы к морю, а на берегу гордо красовались великолепные дворцы и парки.
— Русские дали нашей столице имя Царьград, что означает «Город Цезаря», — объяснил Амир. — А северные торговцы называют ее Микл Гарт — «Могущественный город».
— Необыкновенно красиво, — восторженно вздохнула Азура. — Мы будем жить здесь?
— Нет. Первым делом я должен повидать деда и сообщить о благополучном возвращении, а потом нам предстоит трехдневный путь в мой дворец. Я уже рассказывал, что он расположен на берегу Черного моря. Поплывем на этом же корабле. Во время стоянки в Константинополе вам с Агатой придется остаться здесь, на борту. Вряд ли султан захочет тебя видеть, любимая, ведь он вынужден делать вид, что ничего не знает о нашей истории. Венеция всегда считалась важным торговым партнером Османской империи.
— Вот еще! Мужчины всегда все преувеличивают! — недовольно фыркнула Агата, когда принц ушел. — Уверена, что дож даже не подумал послать за вами погоню, синьора. Христиане и мусульмане только и делают, что кричат о защите своей религии, когда это им удобно, а на самом деле ни те ни другие ни на миг не поступятся коммерческими интересами.
Азура рассмеялась.
— Ты, как всегда, права.
Она не сводила глаз с любимого. Амир сошел с корабля и сел на великолепного белого жеребца, который ожидал всадника, чтобы тот смог отправиться во дворец деда. Черный как смоль человек, одетый лишь в широкие золотые шаровары, держал коня под уздцы. Трудно было не обратить внимания на искусно сработанное красное седло и дорогую серебряную уздечку. Принца окружили шесть янычаров, и отряд стремительно ускакал вверх по дороге. Азура смотрела вслед и думала, что через три дня окажется во дворце, которому отныне предстоит стать для нее домом сераль «Лунный свет». Амир понемногу учил любимую турецкому языку. Хотя прежде ей никогда не доводилось говорить ни на одном языке, кроме родного, слова и целые предложения давались с легкостью. Отлично. Значит, можно будет без труда общаться с двумя другими женами, а ведь установить с ними дружеские отношения очень важно.
Агате чужая речь давалась значительно труднее.
— У меня язык узлом завязывается, — жаловалась она, однако продолжала упорно учиться и скоро, к своему немалому удивлению, обнаружила, что понимает значительно больше, чем может произнести сама. Что ж, тайное знание порою способно оказать серьезную услугу. Если все в новом доме будут считать, что при ней можно говорить свободно, без опасения быть услышанными, то удастся узнать много интересного и важного. Агата поделилась открытием с госпожой.