Бьянка со льдом 1: Ночь с последствиями
Шрифт:
— Я готов! — гордо заявил он.
Она недоверчиво посмотрела на часы на своем смартфоне.
— Всего час прошел…
— Я готов! — нетерпеливо повторил Матео. — Начинаем? — и начал тасовать колоду.
— Нет, — Бьянка решительно мотнула головой, — карточки будут у Марии. Не хочу, чтобы ты жульничал.
— Я и без жульничества тебя раздену, — самоуверенно отозвался он.
— Мечтай!
Не став спорить, он послушно протянул карточки Марии, сидящей в кресле рядом с софой, и снова повернулся к Бьянке.
— Может, в мою комнату? А то ты без одежды здесь замерзнешь?
— Какой
Похоже, она все продумала. Но подвоха в ее словах Матео так и не обнаружил, правила его устраивали, а потому, согласно кивнув, он подтащил стул к софе и сел прямо напротив Бьянки.
— Чтобы не портить себе обзор, — пояснил он в ответ на ее слегка приподнявшуюся бровь.
Чувствовал он себя точь-в-точь как зритель в портере. Причем весь спектакль был устроен для него же одного, хоть и им самим.
— Мария, — отвернулась от него Бьянка, — начинай!
Мария, закончившая перемешивать карточки, молча взяла первую в пачке и протянула ему вопросом вверх.
— Любимый цвет, — прочитал он вслух и, не задумываясь, ответил: — Красный!
— Верно, — констатировала Мария, забирая у него карточку и переворачивая той стороной, где был ответ.
Бьянка недоверчиво уставилась на него, и, не выдержав, Матео коварно ухмыльнулся:
— Видишь, я не такой идиот, как тебе кажется!.. Раздевайся!
Она послушно, хоть и неохотно, скинула туфлю под софу. Словом, все, как он и предполагал. Но туфель-то всего две…
Тем временем Мария протянула ему новую карточку.
— Любимый напиток, — снова прочитал Матео вслух.
Учить ее карточки оказалось гораздо легче, чем он думал, хотя никакой связи между ними он так и не нашел. Читая у себя в комнате вопрос, а затем ответ, он сразу же представлял Бьянку в том или ином виде, в основном в комическом. Например, абсолютно бессмысленный вопрос: любимый месяц года. И ее ответ такой же, на его взгляд, бессмысленный: август. Как вообще можно любить август в Севилье? Жара нестерпимая, зной такой, что краски плывут на мольберте, а воздух обжигает, едва его начинаешь вдыхать… Так вот он представил Бьянку, стоящую прямо под раскаленным солнцем на площади Испании и продающую проходящим мимо туристам веера и кастаньеты. Получилось настолько смешно и невероятно, что ответ запомнился сам собой. Сама того не ведая, Бьянка на время стала актрисой его собственного театра, постоянно участвуя в нелепых сценках и попадая в странные обстоятельства.
Что же касается ее любимого напитка, то этот вопрос был одним из самых легких. Он просто представил растерянную Бьянку, губы которой были измазаны шоколадом. Тем более что такое он уже однажды видел.
— Горячий шоколад, — сказал он, глядя, как Бьянка внимательно следит за временем.
— Верно, — подтвердила Мария.
К слову сказать, шоколад, которым она тогда измазалась, был его. Как и чурросы, которые она бесцеремонно таскала с его тарелки. Тогда это его невероятно раздражило, а сейчас, вспоминая, Матео подумал, что это было даже забавно и по-своему
— С чурросами, да? — спросил он. — Я их тоже люблю.
С легким стуком вторая туфля упала на пол.
— Что странно, — с улыбкой продолжил он, — я думал что-нибудь поэкзотичнее, чем чурросы. Фуагра… Или что там обычно графини едят?
— Ты же видел, — проворчала Бьянка, забираясь с ногами на софу, — что обычно едят графини…
Видел. Жуткие завтраки, обеды и ужины из полуфабрикатов, которыми набит иххолодильник. В таких условиях любая нормальная еда станет любимой. Две девушки и не могут себе готовить… Но, поймав себя на мысли, что отвлекся, Матео перевел довольный взгляд с лежащих на полу туфель на слегка нахмурившуюся Бьянку.
— Страшно? Через пару секунд и блузку снимешь!
— Я сама решу, что буду снимать, — сухо произнесла она. — Если, конечно, вообще буду… Мария, давай дальше!
Мария подала ему следующую карточку.
— Любимый писатель, — прочитал он и моментально ответил, возвращая карточку обратно: — Хемингуэй!
— Верно, — сказала Мария.
— Не думала, что ты способен столько запомнить, — каким-то странным тоном произнесла Бьянка.
Запомнить эту карточку вообще труда не составило. Ему даже представлять ничего не пришлось. Мрачному дому — мрачный писатель, решил он. И ответ запомнился сам.
— Работа в баре, — отозвался Матео. — Знаешь, сколько приходится запоминать?
— Даже не вздумай говорить папе про бармена! И про натурщика тоже! — сразу же завелась Бьянка. — Ты из семьи плантаторов на юге Андалузии!.. И никаких упоминаний про то, что ты художник! Никаких девушек-моделей и обнаженных натур!
— Да я вообще-то пейзажи рисую…
— Без разницы! Я тебе говорила: папа очень с этим строг! И если он…
— Хватит меня заговаривать, — с усмешкой перебил Матео. — Раздевайся!
Он медленно сложил руки на груди, предвкушая, как одна за другой будут расстегиваться пуговицы. Несомненно, начнет она с блузки, а не с юбки. Интересно было другое: насколько она при этом смутится. Равнодушно пожав плечами, Бьянка подняла руки и сняла шпильку… Шпильку?!
— И кто тут жульничает? — возмутился он. — Заколки не в счет!
На голове Бьянки был строгий плотный пучок, в котором таких шпилек было еще с десяток. Он мог поклясться, что с утра волосы у нее были распущены. И как он раньше не заметил? К тому же в ушах у нее были сережки. То есть еще два вопроса впустую.
— И украшения тоже не в счет, — проворчал Матео, разглядывая ее руки и шею.
— Раньше надо было говорить, — хитро сказала Бьянка, откладывая шпильку в сторону. — Если не нравится, можем остановить игру.
К счастью, ни колец, ни браслетов, ни ожерелий на ней не было.
— Играем! — отозвался он и протянул руку. — Мария, следующую карточку!
Только после семи вопросов, на которые он дал верные ответы, последняя шпилька была вытащена из ее прически. Густые темные волосы рассыпались по плечам, и на лицо упали несколько непослушных прядей. Бьянка небрежно закинула их за ухо, и в этот момент Матео настигло странное чувство чего-то знакомого, но забытого.