Быдло
Шрифт:
– Ты какой-то уставший!? Все в порядке?
Я с удивлением смотрю на нее, не понимая откуда она свалилась. И понемногу прихожу в себя:
– Не-ет, все в порядке! Как ты? Куда-то бегаешь постоянно!
Я приподнимаюсь, чтобы эти килограммы сидели не на животе, а на коленях, где им лучшее место.
– О-о-ой, – чуть не падая кричит она и хватается за мою руку.
Я обнимаю ее и держу, боясь, что она громыхнется. После непонятных взмахов руками она успокаивается и смотрит на меня соблазнительным взглядом, который мне, таковым не кажется. Я теряюсь и просто не знаю что делать.
– Чуть не упала? – наконец говорю я.
– Чуть, чуть.
Тут
– Его-о-о-ор! Ты где ходишь! Давай выпьем!
– Давай еб ты! Че бля не выпить. Садись.
Я понимаю, что Егор уже никакущий. И мне кажется, что я в итоге буду таким же.
– Извини малыш, я сейчас!
Я ссаживаю ее с колен и иду к Егору, у которого голова в непонятном положении – вниз и в бок.
– Ты смотри еб ты… нет ниче… и че ты такое!,– мои слова и мысли путаются.
Я понимаю из всей этой херни, что на столе уже все выпито.
– Сейчас, схожу!
– Давай!
Я иду шатаясь, как урод. В коридоре вижу Павлика с вроде незнакомой телкой, говорю ему, не поднимая голову, чтобы не сбиться с дороги:
– Салют Морозов! Ружья в штыки… Ххх
На кухне лазаю по всем углам в поисках алкоголя. Одновременно сочувствуя своему организму, который мычит со злости и ощущая, чувство мазохизма, которое преобладает. В итоге нахожу бутылку вина, чуть открытую и иду обратно. Также уставившись в пол говорю Павлику:
– Пошли выпьем я винишко нашел.
Я падаю на диван, рядом с Егором. Показываю вино и встречаю недовольную рожу?
– У-у-у ну еб ты! А ничего покрепче не нашлось?
– Н-е-ет! Все, что есть…
– Это вино? Я тоже хочу, – подходит Лена.
Я разливаю. С Леной мы пьем на брудершафт. Она что-то говорит. Я не могу уловить что именно. Мне противно как-то здесь находится. Противно за себя и за всех окружающих. Которые наконец показали свои истинные довольные рожи. Боюсь, также, открыть свой рот, чтобы не услышать от себя какую-нибудь бредятину. Или то, что расскажу им всю правду. Я опускаю голову и закрываю глаза. Думаю про них, как про скотину, которую выращивают на убой. И, которая ни на что не способна кроме как жрать, трахаться и опорожняться. Мне, как-то стыдно за себя и немного за остальных. Охота, в какой-то момент вскочить и убежать куда-то. А потом понимаю, что некуда и мне страшно от чего-то. Я открываю глаза. Осматриваюсь. Вижу, что Лена куда-то ушла, а Егор спит скрючившись. Я закуриваю сигарету в полной темноте. Меня обволакивает чувство безысходности и слабости. Какое-то время мне все равно. Но потом, я начинаю панически его бояться. Я хочу избавится от него, но не знаю как это сделать. И от этого мне становится еще страшнее. Возникает чувство, что оно может продлится до тех пор пока не сделает меня безнадежной скотиной.
Мне кажется, что мир, как пустая, темная комната. Он состоит из одной пустоты без какого-либо смысла. Что внутри него существует разная скотина, такая же, как я. Просто так. Одна и сама по себе. В костюме за 1000 евро или в джинсах с футболкой в обтяжку, как у меня – с распродажи. Без разницы. Все одно. Для всех и каждого – пустота, темная, как комната. Я чувствую, как темнота обволакивает меня. Но я уже не собираюсь никуда бежать. Я понимаю, что некуда. И, думаю, что и здесь вполне комфортно. Ощущение тревоги меня покидает. И возникает другое – радостное. Появляется мысль, что можно дурачиться всю жизнь и ни хера не делать.
Я встаю с этим настроением, и собираюсь пойти расслабить свой мочевой пузырь. Но, то ли
В коридоре, в приоткрытую дверь вижу Катьку и Ленку, которые над о мной смеются, от чего даже не могут ничего произнести. Я заскакиваю в туалет и у меня возникает мысль сделать это, так, как собака под дерево. А, в моем случае – в унитаз, под плакат какой-то фотомодели. Мозгов хватает, чтобы закрыть дверь. Дальше – задираю ногу над унитазом, делая пробный заход. И не понимаю, как я это буду делать. Потому что он, собственно, не привык это делать в таком состоянии. Но, думаю, отступать не по мне. Расстегиваю ширинку и писаю, не смотря на плакат, а представляя дерево. Одновременно ржу и опасаясь – только бы не на джинсы, думаю – надо было так напиться. Закончив, встаю перед зеркалом и смотрю на довольную от чего-то рожу. Говорю сам себе, улыбаясь:
– Да-а-а… Такого еще не было…
Я умываюсь холодной водой, довольно долго. Мне приятно и свежо. Радостно, не понятно от чего. Словно в предвкушении хорошего чего-то, что уже скоро наступит. Я встаю перед зеркалом, глажу себя по голове и говорю про себя: «Хороший, хороший! Так держать мужик»!
Я выхожу из туалета и вижу Лену в коридоре:
– С тобой все в порядке? Ты какой-то странный… Превращаешься в животное.
– Может быть.
– Мне за тебя страшно, – она смеется, – превратишься в какую-нибудь гориллу, и тебя посадят в зоопарк.
– Просто замечательно. У меня будут толстые губы и здоровенный зад
– Да у тебя он и так здоровенный, – опять смеется.
Я с удивлением пытаюсь посмотреть на свою пятую точку, как будто не знаю, что там:
– Да…. Не замечал.
– Точно. Но он мне нравится, – кокетливо смотрит.
Она прижимается ко мне.
– Нравится?
Я чувствую, что во мне возрастает возбуждение, которое просится наружу.
– Да…
– Мне тоже.
Я беру ее за руку и затаскиваю в туалет. Она хохочет:
– Тише, тише!
Оставшихся мозгов хватает, чтобы закрыть дверь, а дальше ни на что. Чувствую, что во мне просыпается какой-то кабан, у которого брачный период. Она говорит, что-то вроде: «Не-ет не надо»! А потом хохочет и стонет от возбуждения. Мне все это даже очень нравится. Говорю про себя: «Как скотина. Как скотина – где попало, как попало и с кем попало. Все признаки. Та-а-ак, где гандоны».
Сцена 2. Летчик
Я просыпаюсь ночью от не понятного шума вдалеке. Глаза не открываются. Я поворачиваюсь и натыкаюсь на тело от которого пахнет дешевыми духами. Думаю, что это Лена, хотя не уверен. Я ложусь на живот и утыкаюсь лицом в подушку, чтобы больше их не нюхать. Тут слышу, как кто бегает орет. Я открываю глаза, неохотно. Смотрю на часы – 5:35. Вижу телку Тимы у окна, она смотрит на улицу. Поворачиваю голову – Лена сопит с открытым ртом.
– Че случилось? – с недовольной рожей я спрашиваю у телки.
В этот момент слышу какой-то громкий стон с улицы:
– А-а-а-а-а-а-! Сука не трогай! Уйди бля!
Затем дикий хохот.
Она поворачивается и смотрит на меня:
– Ужасно… Человек свалился. Вон он внизу. Какой ужас!
– Какой человек? – зевая, говорю я, не понимая, зачем столько шума из-за этого поднимать. Сон меня клонит обратно к подушке. Я уже закрываю глаза, как она опять лепечет:
– Не знаю. Но, кажется я сегодня здесь его видела.