Быль и легенды Запорожской Сечи. Подлинная история малороссийского казачества

Шамбаров Валерий Евгеньевич

В Польше пост короля был выборным, великого князя Литвы – наследственным, и единство обеспечивалось тем, что польские паны выбирали на свой престол литовских властителей из династии Ягеллонов. Чтобы подчинить литовцев польским законам, нужно было прервать династию. Сигизмунд II был верным проводником католической политики, но и сам он стал пешкой в грязных играх. Две его жены, Екатерина Австрийская и Барбара Радзивилл, были отравлены. Королю подсунули принцессу Елизавету Австрийскую, закрутился роман, и Сигизмунд узнал, что она беременна. Женился на ней, но известие оказалось ложью, Елизавета была бесплодной. Обратился к папе. С точки зрения церкви брак был совершенно противозаконным – Елизавета

приходилась родной сестрой его первой жены. Но папа странным образом отказался дать развод.

С Елизаветой Сигизмунд все-таки расстался. Но рядом с королем невесть откуда вынырнул проходимец Юрий Мнишек. Этот тип сосредоточил усилия на том, чтобы король не задумывался о новой женитьбе. Непрестанно тащил ему на забаву самых красивых девиц, не стеснялся даже похищать монахинь. Когда Сигизмунд стал изнашиваться и слабеть, Мнишек подогревал его страсть к прекрасному полу, привозил знахарей и колдуний. А католические прелаты и инквизиция почему-то упорно не замечали вопиющих безобразий во дворце. Себя Мнишек тоже не забывал, получал щедрые награды, стал одним из богатейших панов. Нездоровый образ жизни подрывал силы короля. Он болел, принимал все меньшее участие в государственных делах. Вельможи вертели им, как хотели.

В те же самые годы, когда малороссийские казаки рубились с турками и татарами, у них на родине происходили важные перемены. В 1566 г. Сигизмунд утвердил Статут – свод законов Литвы, сближавших эти законы с польскими. В частности, право владеть землей признавалось только за шляхтой. Простолюдины, как крепостные, так и свободные, могли иметь лишь движимое имущество, а землю должны были арендовать у землевладельца. Но при этом попадали под его полную административную и юридическую власть – любой шляхтич обладал правом суда и расправы в своих имениях.

А польские магнаты и католическое духовенство подталкивали короля к объединению двух государств. Литовские паны выступали решительно против. Однако на руку полякам играла война с Россией. Литва надорвалась, была совершенно разорена, царские войска занимали восточные районы. Развернулась пропаганда, что без слияния с Польшей она погибнет, будет захвачена русскими. В январе 1569 г. в Люблине был созван совместный сейм. Было уже ясно, что король остался бездетным, и предлагался проект создания единой республики, Речи Посполитой. Литовские паны во главе с князем Радзивиллом возмущались, не желали даже слушать об этом. В знак протеста вообще уехали с сейма. Но поляки и католические епископы взялись решать без них. Причем нашли горячую поддержку среди мелкой украинской шляхты. Ее-то притесняли свои, литовские магнаты, не считались с ней. А в Польше шляхта и паны формально считались равными, одним сословием.

В марте король подписал «Люблинскую унию», указ об объединении. Мало того, Украина – Киевщина, Брацлавщина, Подолия, Волынь – отбирались у Литвы под непосредственное управление Польши. Литовские паны опомнились, вернулись на сейм. Кричали, что они не принимали участия в таком решении. Но перед ними разводили руками – сами виноваты, не пожелали заседать с нами. Так что не обессудьте. Война для поляков снова оказалась очень кстати. Восстать против короля литовским князьям получалось совсем не сподручно. Да и шляхту от них откололи. Сейм заседал долго, до августа. Литовцы сперва пробовали упрямиться, бодаться. Но под конец только торговались о принципах объединения, административных границах.

Вот так произошло разделение русских земель, оказавшихся в составе Литвы, на две части, Украину – отошедшую к полякам, и Белоруссию, оставленную литовцам. Родилась Речь Посполитая с общим сеймом, сенатом, общими финансами. Только армии остались разными. Но польский коронный гетман (главнокомандующий)

в иерархии стоял выше литовского. А на Украине были установлены польские воеводства – Киевское, Брацлавское, Волынское. Правда, гарантировалось сохранение веры, языка, обычаев. Да и воевод назначили из местных магнатов, они оказались удовлетворены. В 1570 г. Москву посетило посольство, уже совместное, от Речи Посполитой. «По секрету» сообщило, что король тяжело болен, и после него на трон можно будет избрать Ивана Грозного. Но для этого царю предлагали заключить мир – отдать Полоцк, Смоленск, уйти из Прибалтики. Такие поползновения государь отмел, однако назревало столкновение с Турцией, и он согласился заключить перемирие на 3 года.

Новая администрация на Украине занялась и устройством казачества. Это было поручено польскому коронному гетману Ежи Язловецкому, он начал набирать казаков на государственную службу. 5 июня 1572 г. король подписал грамоту о создании реестрового войска. Оно должно было выполнять полицейские функции, наблюдать за порядком, нести пограничную службу и выставлять «залогу» (заставу) возле переправ через Днепр. Именно его начали официально называть в документах «войском Запорожским». Но его численность определялась всего в… 300 человек. А начальником над ними поставили польского шляхтича Яна Бадовского. Титул гетмана он не носил. Да и смешно было бы командиру отряда присваивать один из высших титулов в государстве. Бадовского именовали «старшим войска Запорожского».

Казаки, записанные в реестр, получали определенные права, в том числе на владение землей – хотя в законе оно закреплено не было. Но тем самым подразумевалось, что все остальные казаки вообще не имеют никаких прав. Власть не признавала за ними даже права называться казаками. Они оставались просто «хлопами» – мужиками. Подчиняться таким порядкам днепровские казаки отнюдь не спешили. Теперь уже не только вольница, базировавшаяся в Сечи на ничейных территориях, но и все прочие казаки, черкасские, каневские, немировские, киевские, начали называть себя «Низовым войском». Это понятие стало расплывчатым, распространилось на любые казачьи общины и отряды, кроме рестровых.

А прижать их, вынудить к повиновению власть была не в состоянии. Учреждение реестра стало одним из последних актов Сигизмунда II, вскоре он умер. Между прочим, перед кончиной он советовал своим вельможам пригласить на трон Ивана Грозного. Уж король-то хорошо знал, насколько правдива клевета о «кровожадном» царе, которую распространяли по его указаниям. Ну а ближайший доверенный, Мнишек, как только благодетель испустил дух, обокрал его. Да так обокрал, что короля не в чем было прилично похоронить! Сестра Сигизмунда Анна открыто говорила об этом перед сеймом. Но разговорами все и ограничилось. При польских порядках привлечь магната к суду было проблематично, даже в таком вопиющем случае.

В Речи Посполитой началось «бескоролевье». Все усилия государственных структур, интересы магнатов и шляхты закрутились вокруг выборов нового короля. Кандидатур оказалось несколько: германский император Максимилиан II или его сын Эрнест; шведский король Юхан или его сын Сигизмунд. Католическая партия проталкивала шведские кандидатуры – объединить усилия против России. Но и у русского царя нашлось много сторонников. За него выступали сразу две партии. Одну составила мелкая шляхта. Дело в том, что польские «свободы» вылезали боком не только простолюдинам. Уже и шляхтичи, формально «равные» с магнатами, оказывались перед ними совершенно бесправными. Их унижали, могли отобрать приглянувшиеся имения, разорить по судам, а то и погромить наездом. Мелкие дворяне знали, как царь обуздал своих бояр, и считали его кандидатуру наилучшей.