Был ли А. Д. Меншиков грамотным?
Шрифт:
Логика проста: коль скоро Меншиков входит в состав бомбардирской роты, которая отличалась образованностью, то, следовательно, и Александр Данилович — человек образованный. Но почему бы тогда не взять на вооружение (столь же бездоказательно) суждение противоположного значения: все бомбардиры были образованными, но среди них попался один неуч — им оказался Меншиков.
Более серьезен, однако, вопрос другого рода. Откуда и как могли появиться в России конца XVII века люди, знавшие военное искусство, артиллерийское дело, архитектуру и прочее, если в стране тогда существовало единственное учебное заведение с богословским уклоном — Славяно-греко-латинская академия? Исследователь М. Д. Рабинович, изучавший
А. Д. Меншиков на фоне сражения при Калише. Около 1707 года.
Во время первого заграничного путешествия Петр I с несколькими волонтерами (в числе них находился и Меншиков) отправился в Англию для освоения теории кораблестроения. «Петр, — отмечает автор, — сам писал в Москву, что пребывает «непрестанно в ученье», и ясно (?! — Н. П.), что бывшие с ним волонтеры-бомбардиры тем временем тоже не прохлаждались. Стало быть, не просто грамотность, а широкая образованность была для бомбардиров обязательной» (с. 32). Но где же подтверждающие это мнение факты?
Далее следует вывод, способный не убедить, а удивить читателя: «Мыслимо ли, чтобы А. Д. Меншиков не осилил элементарной грамотности, не выучился письму, не выучился готовить чертежи, предназначенные к постройке судов; и при всем том не только находился среди избранных «способнейших», на которых возлагал самые заветные свои надежды монарх-реформатор, но и стал первым из них?» (с. 32).
Самым веским доказательством умения Меншикова писать автор считает такие слова в послании Александра Даниловича: «по письмам собственных наших рук», придавая им свое толкование и игнорируя факт, что выражение имеет такое же значение, как «чел», «читат», «ты пишешь» и т. д.
Один из аргументов Беспятых поставил меня в затруднительное положение, ибо неясно, что он хотел доказать, приводя слова архитектора X. Марселиуса, в присутствии которого князь, войдя в Петропавловский собор, «саженью много измерял в длину и в ширину, совсем не говоря, что это будет». На основании сей фразы Беспятых заявляет: Меншиков знал чертежное дело. «Итак, существуют документальные подтверждения тому, что Александр Данилович производил измерение и готовил чертежи, а следовательно, знал по меньшей мере арифметику и геометрию» (с. 36). Помилуйте, приведенный текст не дает ни малейшего основания для вывода: «Меншиков умел делать чертежи». Текст лишь косвенно утверждает, что князь умел считать (однако и большинство неграмотных деревенских баб, не говоря уже о мужиках, владели тогда по крайней мере двумя действиями арифметики в пределах небольших чисел).
Сведений о том, что Александр Данилович умел составлять чертежи, нет никаких, но Беспалых считает, что читателя может убедить приводимый им эпизод, произошедший 28 ноября 1717 года, когда светлейший князь с генерал-адмиралом Ф. М. Апраксиным, вице-адмиралом К. И. Крюйсом, контр-адмиралом И. Ф. Боцисом «изволил смотреть и размеривать, где быть внутри Адмиралтейства каналу». Я сознательно назвал имена присутствовавших, бесспорно компетентных в выборе места для устройства канала, но Беспятых
На минуту согласимся, что Меншиков умел читать и писать. Но этой малости совершенно недостаточно, чтобы стать полноценным членом Лондонского королевского общества и получить подписанный И. Ньютоном диплом, удостоверявший его «высочайшую просвещенность» и особое стремление к наукам. Однако Меншиков им стал. Этот курьезный случай из жизни светлейшего Беспятых тоже использует в качестве доказательства его грамотности. Отметим: ни Ньютон, ни кто другой не приводят сведений о вкладе Александра Даниловича в науку. Не подлежит ни малейшему сомнению, что Меншикову довелось изрядно издержаться, чтобы поддержать ресурсы Королевского общества, не получавшего тогда финансовой поддержки от государства.
А Д. Меншиков (портрет работы неизвестного художника).
А в итоге Ю. Н. Беспятых создал миф о высокообразованном Меншикове, его почти энциклопедических познаниях: «Вышеприведенные подлинные документальные сведения способны убедить в том, что Александр Данилович не только превзошел требование разносторонних умений и навыков, артиллерийскую, инженерную, кораблестроительную и иные науки, но и свободно писал сам» (с. 39).
О приведенных Беспятых «подлинных документальных сведениях» я уже сказал. Но вот незадача: человек с такими обширными познаниями не оставил потомкам ни одного автографа (кроме подписи) и ни одного чертежа. Как объясняет это Беспятых? Свою грамотность Меншиков якобы скрывал. «Другой вопрос, — пишет автор, — почему он это скрывал. Пока на это сказать нечего». На мой взгляд, не только «пока». Эпоха, в которой действует наш герой, и ее архивные документы подробно изучены.
Если такие соратники Петра Великого, как П. А. Толстой, Ф. М. Апраксин, Б. П. Шереметев и другие, знали грамоту, то их грамотность хотя и не сразу, но можно обнаружить. В те времена вельможи и впрямь уклонялись от собственноручных посланий: обычно их сочиняли канцелярские служители. Но в письмах, донесениях, челобитных встречаются тексты, написанные лично: авторы либо не доверяли своим служителям, либо хотели подчеркнуть важность обращения собственноручным написанием «P.S.», либо, наконец, желали выказать уважительное отношение к корреспонденту.
При работе над монографией «Меншиков — полудержавный властелин» мне пришлось основательно перелопатить архивный фонд Меншикова, но я не обнаружил ни одной строки, написанной князем, кроме его подписи, которую он выводил — рисовал — довольно коряво. На секунду согласимся, что Меншиков по каким-то абсолютно немыслимым соображениям скрывал свою грамотность от вельмож. Но какой резон ему скрывать свою грамотность от собственной супруги? Между тем все послания к мужу грамотная Дарья Михайловна отправляла собственноручно написанными, в то время как письма супруга к ней сочиняли канцеляристы.
Может быть, мне не повезло с обнаружением автографов А. Д. Меншикова? Но вот свидетельство С. П. Луппова, серьезного ученого, автора монографий, написанных на основе исследования неопубликованных источников: «За многолетнюю работу в архивах над фондами Петровского времени нам не удалось видеть ни одного документа, написанного Меншиковым, а приходилось встречать только бумаги, написанные другими лицами и только подписанные неуверенной рукой Меншикова».
Итак, доказать умение Меншикова писать можно только одним аргументом — обнаружить тексты, им написанные. Все остальное — от лукавого.