Был ли причастен К Радек к гибели К Либкнехта и Р Люксембург
Шрифт:
6) нет никаких сомнений в достоверности слов тов. Станислава. Это подтверждает и представитель правления партии;
7) неясен в высказываниях Радека и размер полученной им суммы:
один раз он называет цифру в 300-500 руб., другой - 200-300 руб., третий - 300 рублей. В связи с этим суд считает, что Радек не считает нужным вспомнить точную цифру для того, чтобы намеренно преуменьшить само дело;
8) целый ряд противоречий имеется в высказываниях Радека относительно лица, от которого он получил деньги. Его показания теряют всякую достоверность в свете категорических показаний кассира комиссии профсоюзов тов. Макара. Более того, они только подтверждают тот факт, что Радек тов. Станиславу денег не передавал;
9)
10) утверждение Радека, что он передал деньги тов. Станиславу, заслуживает мало доверия, так как, по словам кассира Макара, Радек был обязан вручить деньги не тов. Станиславу и не кому-либо другому, а только и единственно ему, Макару. Радек знал это, но сказал Макару, что не передаст ему денег, а оставит их у себя, поскольку ввиду болезни Макара так будет надежнее;
11) об этом свидетельствует также сопоставление всех временных данных, которые указаны Радеком относительно передачи денег тов. Станиславу, с данными в показаниях Макара.
IV. Дело об утаивании от партийных инстанций во время приема Радека в партию в 1905 г. фактов, указанных в обвинении в пунктах 1 и 2, других, более мелких деликтов.
Суд установил, что Радек при своем вступлении в партию умолчал перед партийными инстанциями о деликтах, указанных в пунктах 1 и 2. Напротив, в незначительных проступках он признался, чем вызвал впечатление откровенного и раскаявшегося. А именно, в своем письме от 6 сентября 1905 г., в котором он просил о принятии в партию, Радек признает свои проступки: "не оплачен частный долг, партийный счет, не оплачена сумма в пару крон, мелкие обманы". Этот перечень был неполным, ибо [хотя] Радек не утаил вышеуказанные "юношеские шалости", как он их называет в письме, но проинформировал неправильно. Как следует из показаний Зембатого, Радек получал от него в 1904г. различные материалы для распространения, на довольно большую сумму, причем около 90 крон Радек из нее присвоил.
Скрывая свое прошлое и изображая его фальшиво, он ввел в заблуждение редакцию "Sozialdemokratische Rundschau", которая впоследствии встала на его защиту. Точно такого же результата добился Радек в редакции партийной "Wochen", которая взяла его под защиту в деле Радек - Геккер. В своем письме от 24 сентября 1910 г. он обещал о каждом своем позорном пятне из прошлого рассказать на третейском суде. Среди прочего он писал:
"Я не хочу вывернуться с помощью лжи, но человеку необходимо дать возможность исправиться".
Это обещание он повторил в своем письме от 6 мая 1911 г., когда член правления партии задал ему вопрос, может ли он, согласно своему обещанию, изложить третейскому суду дело о краже книг из редакции "Naprzod". Тогда он писал: "Партии и мне необходимо использовать выдвинутые против меня Геккером обвинения для радикального выяснения моего прошлого, о котором полно слухов, наносящих мне и партии вред". Но когда дело дошло до перехода от обещаний к делу, Радек неизменно от этого отказывался.
V. Относительно других дел, кроме этих четырех, суд заявил:
а) По делу Радек - Геккер из материалов, собранных комиссией, можно со всей уверенностью сказать, что обвинения Геккера были безосновательны и носили ложный характер. Суд установил при этом, что Геккер и Дажинский отказались предоставить доказательства их обвинения для третейского суда, о чем было опубликовано в "Verein Arbeiterpresse". Они также отказались дать показания нашей комиссии по расследованию.
б) Что касается материала, предоставленного нашему суду, и других обвинений,
Суд считает необходимым констатировать, что эти материалы содержат, с учетом других обвинений, очень характерные детали. Так, например, Зембатый показал, что когда он однажды попал в очень тяжелое материальное положение и узнал, что Радек получил деньги, то потребовал от него возвратить долг в 50 франков. Радек ответил цинично, что его социал-демократические убеждения запрещают ему возвращать долги. Другой свидетель, Гейнар, знакомый Радека, пишет, что Радек в 1903-1904 гг., будучи студентом университета, совершил следующий непристойный поступок. После того, как Радек провел у него ночь в Тарнове, он рано утром, в отсутствие хозяина, намеренно осквернил его кровать... (дано непарламентское выражение) и взял его костюм. Радек потом сказал, что это была шутка. Одежду он, впрочем, не вернул.
Относительно всех вышеизложенных фактов суд постановляет:
Если бы Радека можно было обвинить только в краже книг у Зембатого и из редакции "Naprzod", то с учетом того, что в последующие годы его деятельность и его вклад в общее дело свидетельствовали о том, что его моральный облик изменился к лучшему, эти проступки можно было бы объяснить его молодостью и считать, что он искупил грехи молодости своей деятельностью во время революции. Однако кража 300 руб. в 1906 г. показала, что революция не смогла поднять его моральный облик, и он не побоялся совершить поступок, который в тяжелых условиях нашей борьбы мог подорвать доверие к профсоюзной организации и к партии, а именно - умолчать о содеянном и нанести материальных ущерб профсоюзной организации, которая с большим трудом собирает свои мизерные средства. Учитывая все это, суд усматривает в краже Радеком профсоюзных денег продолжение прежнего его образа жизни и рассматривает все указанные действия Радека в их взаимосвязи.
Исходя из этих соображений, суд признает, что моральный облик Радека несовместим с принадлежностью к партии, нарушает интересы партии и, согласно параграфу 1 устава партии, исключает Радека из социал-демократической партии России, Польши и Литвы.
Суд рекомендует правлению партии востребовать с Карла Радека 300 рублей профсоюзных денег=9.
21 августа 1912 г.
Следуют подписи членов судейской коллегии
* * *
Помимо приговора имеется следующее письмо Радека правлению партии:
Правлению социал-демократической партии Германии
Уважаемые товарищи!
29 июля я получил от правления социал-демократической партии России, Польши и Литвы, членом которой я являюсь с 1905 г., сообщение, что на его заседании от 26 числа принято решение о передаче партийному суду расследования вопроса- совершил ли я три моральных проступка (в 1904 и 1906 годах). В партийном уставе иностранных групп ясно указано, что подобное решение может приниматься только зарубежной группой (секцией), к которой принадлежит соответствующий товарищ, так что решение правления польской партии носит явно выраженный незаконный характер. Но так как я считаю недопустимым делать что-либо на свой страх и риск, то я обратился в бюро зарубежных групп нашей партии с просьбой решить, должен ли я подчиниться этому решению. 16 числа этого месяца я получил сообщение о заседании партийной конференции, где правление польской партии хотело бы рассмотреть и мое дело. Я обратился к партконференции с просьбой разрешить мне представить ей существо дела с формальной стороны, на что я и получил 18 числа этого месяца следующий ответ: