Были два друга
Шрифт:
Няня каждый день клала на ее тумбочку кулечки с конфетами, пирожные, яблоки. Даша знала, от кого эти гостинцы. На тумбочке появлялись цветы, игрушки, открытки с шуточками и добрыми пожеланиями.
Как- то няня сказала ей:
– У тебя, милая, наверное, родственников полон город.
– У меня их как раз и нет, - ответила Даша.
– А целый день трещат по телефону. Лицо Даши озарялось улыбкой.
Сын был крепышом. Когда Даша первый раз взяла его на руки, у нее радостно забилось сердце. Долго она всматривалась в розовое крохотное личико. Глаза, крутой лоб, чуть оттопыренные
В солнечный воскресный день Дашу выписали из роддома. Она взяла узелок с вещами, приняла от няни сына, завернутого в одеяльце. Застенчиво и неуверенно она шла по коридору, держа малютку, как бесценное сокровище, боясь оступиться. Сын! Это ее сын!
Из вестибюля шумной веселой стайкой выпорхнули подружки и помчались ей навстречу. Впереди всех летела Валя. Лидии не было. За девушками степенно шла Александра Николаевна, неся что-то в руках. Девушки окружили ее, подняли такой шум, что няня вынуждена была прикрикнуть на них:
– Тише вы! Не на танцульках находитесь. Вот попадете к нам, не очень-то посмеетесь.
– А мы к вам не торопимся, - ответила Галя, беря на руки Дашиного сына.
– Даша, дай мне подержать, - кричала Валя, стараясь оттолкнуть Галю.
– Куда тебе! Уронишь.
– Я только подержу немножко.
Валя почти выхватила из рук Гали ребенка.
– Ой, какой же он маленький!
– А ты думала, парни взрослыми родятся?
– улыбнулась Галя.
– Девочки, ну, как, идет мне быть мамашей?
– опросила Валя, обводя всех озорными глазами.
– Подрасти малость надо. Ну, подержала и хватит. Дай-ка сюда.
– Подумаешь, подрасти, - Валя обиженно надула губы.
– Рада, что вымахала, как слониха.
– Не ссорьтесь, девочки, - сказала Александра Николаевна.
Валя неохотно передала ребенка Гале, бросилась к Даше, принялась целовать ее.
– Молодчина, Даша. Я так и знала, что у тебя будет сын.
Ребенок переходил из рук в руки, каждой хотелось подержать новорожденного. Дашу обнимали, целовали, совали в руки какие-то свертки. Она то и дело опасливо поглядывала, чтобы девушки не уронили ее сына.
– Поздравляю, Дашенька!
– сказала Александра Николаевна и вручила сверток.
– Приданое. Это тебе от заводского комитета.
– Спасибо.
– Ну, а нянь у тебя хватит, - добавила Вера. До общежития девушки несли новорожденного поочередно.
Первые дни они охотно возились с малышом, как с живой куклой. Галя как-то в шутку сказала:
– Ну, девочки, будем стажироваться.
И они «стажировались» пеленать и купать малыша, носить его на руках, играть с ним. Сообща подбирали ему имя, и были удивлены, когда Даша показала метрическое свидетельство, где черным по белому было написано Николай Николаевич Ракитин.
– То, что Ракитин - хорошо. А вот Николай не лезет ни в какие ворота, - заявила Галя.
Даша промолчала.
–
– спросила Валя.
– Не знаю.
– Дурочка ты, Даша. После всего этого надо ненавидеть и презирать, - проговорила Валя. Она сжала кулаки и потрясла ими перед собой.
– Ух, как бы презирала!
– Давайте напишем в «Комсомольскую правду» о таком отце, - предложила Галя.
– Ты что?!
– испугалась Даша.
– Если вы хоть немножко уважаете меня…
Одна только Лидия равнодушно встретила нового жильца комнаты. Крик ребенка вызывал у нее приступы нервозности, от запаха пеленок ее тошнило. Она ни разу не взяла малютку на руки. Если в ночное время он кричал, Лидия прятала голову под подушку, зажимала уши ладонями.
– Ну успокой же его. С ума можно сойти, - ворчала она.
Даша брала сына на руки и уходила в коридор. Она замечала, что и у других девушек постепенно остывал интерес к ребенку, хотя они пока еще не ворчали, как Лидия. Даша понимала, что малютка - не очень приятное соседство, особенно в общежитии, и подумывала найти отдельную комнату. Но рассчитывать на коммунальную квартиру было рано, а частные стоили дорого.
Время шло. Даша как-то незаметно для всех поправилась, с лица сошли темные пятна, в походке появилось что-то новое - плавное, женственное. И все вдруг увидели, что Даша хороша собой. Особенно красивы у нее черные глаза, излучающие ласковый свет. На щеках при улыбке играли ямочки.
– Девочки, я тоже хочу ребенка, - как-то полушутя, полусерьезно сказала Валя.
Когда Даша ходила в положении и лицо ее было в пятнах, Валя не раз заявляла подругам, что у нее никогда не будет детей.
– Я всегда завидую красивым, - с грустью заметила Валя
– Не родись красивой, а родись счастливой, - сказала Вера
– Красота - это и есть счастье Вы думаете, мне сладко жить с моими проклятыми веснушками?
– Валя подошла к зеркалу, презрительно посмотрела на свое отражение - Ну что за нос. Фи! И волосы рыжие, и глаза кошачьи.
– Тебя и такую любит Витька
После отпуска Даша устроила сына в детские ясли, а сама пошла в механический цех на подсобные работы. Валя и Вер между делом учили ее работать на токарном автомате. Даша была ученицей понятливой. Вскоре ей присвоили разряд. Даша получила самостоятельную работу на автоматическом станке.
Ей очень хотелось ходить с подругами на комсомольские собрания, выполнять хоть какое-нибудь общественное поручение, во Дворце культуры участвовать в хоровом или драматическом кружке, вечером потанцевать. Но сын связывал ей руки.
Три раза в день Даша бегала в детские ясли кормить его. С радостным волнением она брала на руки бутуза У нее сладко замирало сердце, когда малыш теплыми губами брал ее грудь, морщил носик, сопел, причмокивая.
Всем была довольна Даша: и сыном, и работой, и подругами Ей хватало скромного заработка. Но в душе жила печаль. Как ни старалась Даша заставить себя не думать о Николае, сердце не хотело подчиняться рассудку. Она любила затаенной, безотчетной и безнадежной любовью. Иногда ночью прижмет к себе сына, наплачется вволю, а утром девушки спрашивают у нее: