Быстроногий олень. Книга 2
Шрифт:
Ковалев внимательно осматривал прибывших на собрание колхозников, порой о чем-то переговаривался с Омкаром, Гэмалем и Айгинто. Иляю страшно хотелось, чтобы секретарь заметил его. Солидно покашливая, он глубокомысленно хмурил брови, желая этим показать, что отлично понимает всю важность происходящего события.
И вот Ковалев остановил свой взгляд на нем, на Иляе, приветливо кивнул ему головой. Иляй вскочил на ноги и, сам не зная, как это у него получилось, во весь голос воскликнул:
— Здравствуй, Сергей Яковлевич!
В зале раздался
— Здравствуй, Иляй. Очень рад тебя здесь видеть! — приветливо отозвался секретарь.
Смех умолк. Иляй снова оглянулся, теперь уже с победным, важным видом.
Внимательно слушал Иляй выступления охотников. Подражая Рультыну, стал записывать в блокнот. Вскоре он искренне жалел, что не умеет писать достаточно быстро: столько здесь говорилось мудрых советов, замечаний, предложений!
«Ничего, запоминать буду, все запомню», — думал Иляй.
Когда слово дали Ковалеву, Иляй попытался сесть еще ближе к сцене.
Слушал он Ковалева, как и все охотники, с огромным напряжением. И опять, как всегда, когда звал секретарь райкома к новому усилию, к новому подвигу, перед слушателями вставал образ советского солдата — героя, ведущего бой с врагом не на жизнь, а на смерть.
Враг отступает, но война идет беспощадная, кровопролитная. И не только гордость и радость от ощущения скорой победы слышат люди в голосе Ковалева. От слов его веет болью, тревогой за судьбу людей, идущих в бой.
Нет, рано думать об отдыхе. Рано думать о том, что пора хоть немного сбавить напряжение. Как раз наоборот — надо сделать гораздо больше, чем сделано до сих пор. То, что было выполнено колхозами за зиму, это лишь половина того, что надо сделать теперь.
— Слышишь, как говорит?! — шепнул Иляй своему соседу, в котором к своему изумлению узнал насмешника Лису. Поглощенный речью секретаря, Лиса не отозвался. «Тоже, как и я, перебрался на первый ряд, чтобы Ковалева лучше слушать», — подумал о нем Иляй.
— Здесь собрались лучшие охотники двух колхозов, которые за прошедший сезон больше всех в районе нашем поймали песцов, — говорил секретарь.
— Больше всех, понимаешь? А мы на четыре песца больше вашего, значит самые первые, — снова шепнул Иляй своему соседу.
— Не мешай, — отмахнулся Лиса.
— Каждый из вас может смело думать, что десяткам людей жизнь спас, десятки врагов помог уничтожить, — продолжал Ковалев. — Вот, например, янрайский охотник Пытто…
Затаив дыхание, Иляй насторожился. Время шло. Ковалев называл и называл имена охотников, и каждый, чье имя было произнесено, принимал это, как награду.
Лицо Иляя выражало величайшее напряжение. «Назовет ли секретарь и меня?» — думал он. Ему было страшно подумать, что секретарь так и не скажет ничего о нем. Вот и рядом сидящего с ним Лису назвал секретарь. Лиса бесцеремонно хлопнул Иляя по колену.
— Мы, коммунисты, всегда смотрим правде в глаза, — после долгой паузы сказал секретарь
Сердце Иляя упало: перестав называть имена лучших охотников, Ковалев говорил теперь уже о другом. Ссутулившись, Иляй опустил голову.
— Наступающая зима для нас будет еще труднее, — продолжал секретарь. — Но кто сказал, что мы сейчас настолько из сил выбились, что стали слабее, чем вчера? Все скажут — мы стали намного сильнее. Вот скажи ты, Иляй, разве ты не стал в десять раз сильнее, чем был совсем еще недавно?
Иляй вспыхнул, хотел было встать, что-то ответить, но во-время одумался. «Сказал! И обо мне сказал!» — пронеслось в его голове.
— Конечно же, Иляй теперь в десять раз сильнее. Разве не он в прошедшую зиму поймал в десять раз больше песцов, чем ловил в любую другую зиму до этого? — спросил секретарь. — Да, он теперь настоящий охотник, и я уверен, что в следующую зиму Иляй еще сильнее станет…
Иляй был настолько обрадован и смущен, что даже забыл сказать что-нибудь язвительное своему соседу, хотя случай представлялся блестящий.
После секретаря выступил председатель илирнэйского колхоза. Лицо Омкара было насмешливым.
— Илирнэйцам хочу несколько слов сказать. Вспомните, кто из нас смеялся прошлой осенью: «Янрайцы ум потеряли! Янрайцам вздумалось нас догнать!»
— Это Лиса, Лиса у вас такой! — вдруг выкрикнул Иляй. Не ожидавший такого удара, Лиса страшно смутился и как можно дальше отодвинулся от Иляя.
— Смеялись многие над янрайцами, а теперь что получилось? — спросил Омкар. — Получилось, что янрайцы нас на несколько песцов обогнали… Предупредить своих колхозников хочу: как бы через год или через два и во всем остальном нас янрайцы не обогнали. Берегитесь, илирнэйцы! Ого, какой сильный у нас теперь сосед! Теперь есть нам с кем силой меряться. Радоваться надо! Кому не понятно, что всегда себя чувствуешь сильнее, если рядом с тобой сильный друг стоит!
— Теперь ты ответное слово скажи, — вполголоса обратился Гэмаль к Айгинто.
Председатель янрайского колхоза встал, одернул на себе гимнастерку.
— Те слова, которые сейчас Омкар сказал, пусть и янрайцы как следует запомнят. У нас тоже есть такие люди, которые от собственных хвастливых слов пьянеют! Как же, на четыре песца илирнэйцев обогнали! — насмешливо протянул Айгинто. — Боюсь, как бы эти четыре песца своими хвостами нам свет не загородили; слепыми, как щенки, станем…
— Да-да! Верно, Иляй у вас такой! — выкрикнул Лиса.
Зал грохнул от смеха. Иляй, красный от возмущения, глянул на соседа, перевел взгляд на Ковалева и потупился.
— Слепой человек — совсем слабый человек. А нам сильные люди нужны, — продолжал Айгинто. — Ого, как много нам сделать еще надо, чтобы илирнэйцев догнать!
— К примеру, чтобы все у нас в дома жить перешли. Не могу я больше в яранге жить! — поднялся на ноги Иляй.
— Что ж, передаю свое слово Иляю, — улыбнулся Айгинто, — говори дальше.
Иляй беспомощно огляделся вокруг.