Быть ближе к тебе
Шрифт:
То ли телевизор не смотрела, то ли в пьяном угаре не до того было.
В любом случае открывать карты полностью я не торопилась.
Сегодня у меня было время пообщаться, поэтому я не стесняясь расспрашивала ее о прошлой жизни.
Об отце.
О прочих деталях.
С ее слов узнала, что, пока был жив папа, мы не знали бед, жили счастливой семьей и ни в чем не нуждались.
Именно эти воспоминания вернулись ко мне не так давно, грея душу и успокаивая в тяжелые моменты.
Улыбающийся отец, добрая заботливая мама и счастливая я.
Увы, но счастье
До тех пор, пока родственник отца не уговорил его вложиться в рискованное дело. Он так загорелся идеей, что не слушал никого. Ни маму, ни друзей, которые всячески пытались его отговорить.
И были правы.
Мы потеряли все.
Накопления, квартиру, покой. Отца сократили, а зарплаты матери едва хватало сводить концы с концами.
Тогда-то он и устроился на ту злополучную стройку, где обещали платить кучу денег.
— Что было дальше? — отмечая, что мамино молчание затягивается, спросила я.
Хотя и без слов понимала, предчувствовала беду. Но мне нужно было это услышать.
Мама отвернулась к окну, вытирая набежавшие слезы. Пожевала губы, пытаясь успокоиться.
Было видно, что ей до сих пор трудно это вспоминать.
— Отец погиб в результате несчастного случая. Он не раз говорил, что на стройке работы ведутся с несоблюдением техники безопасности, рискуя жизнями рабочих, экономят на всем, но его никто не слушал. Деньги важнее, деньги решают все! А он как знал. Чуял, что что-то случится. И… — Мама шумно сглотнула. Прикрыла рот ладонью, словно боялась, что ее стошнит. Я заметила, как дрожат ее пальцы, как побледнели щеки и пелена заволокла глаза. Подошла ближе, обхватывая руками ее запястья, уже проклиная саму себя, что завела этот разговор. — Дело замяли, — продолжила она. — А иначе и быть не могло. Это тогда я верила в справедливость, писала во все инстанции, просила рабочих, кто в тот день был с ним в смену, дать показания. Даже добилась встречи с их главным владельцем. Стройки этой треклятой. Так он посмотрел на меня и знаешь, что предложил? Место на кладбище рядом с любимым мужем! Тварь бездушная! Меня в шею вытолкали его охранники и вслед смеялись, мол, повезло тебе еще — начальник в хорошем настроении. А иначе бы… До сих пор как вспомню его глаза. Злые, нечеловеческие.
У меня вдруг в памяти всплыл взгляд Валерия Стрелецкого в первый день нашей встречи. Эта обжигающая чернота в глубине зрачков, эта ненависть, проникающая под кожу.
По спине пробежал неприятный холодок, будто Стрелецкий-старший стоял сейчас сзади и дышал мне в затылок.
Стройка…
Злые глаза…
Пугающая догадка мелькнула в мыслях.
— Мама, а как звали того владельца, ты помнишь? Или какие-нибудь координаты? Ты мне раньше рассказывала о нем?
— Рассказывала? — эхом переспросила мама, хмуря брови. — Ох, дочка, не помню. Может, и говорила, а что толку? Разве мы можем повлиять на таких шишек? Где они и где мы.
— Как его звали, мам? — настойчиво переспросила я.
— Стрельцов? Стрелков?
— Стрелецкий? Валерий Стрелецкий? — Я открыла вкладку гугла, вбивая не слушающимися от волнения пальцами нужное имя, и сунула ей под
Тяжелая минута тишины, длившаяся вечность.
Я медленно убрала телефон в карман, готовая расхохотаться истерическим смехом.
Конечно!
Кто бы сомневался!
Это он!
Стиснув руки в кулаки и изменившись в лице, мама стеклянным взглядом смотрела туда, где минуту назад был смартфон.
Не моргая.
Будто бы окаменев.
Превратившись в безжизненную статую.
А я понимала, что мне и не нужен уже ответ. И так все было слишком очевидно: в смерти моего отца прямо или косвенно виноват отец Егора.
Глава 36
Прошедшая ночь не изменила моего мнения и отношения к Юле.
Нет.
Она лишь окончательно убедила в том, что я поступаю правильно.
Эта девочка стала слишком близка мне, чтобы я в очередной раз врал самому себе и отрицал очевидное.
Если в начале нашего знакомства меня терзала вина перед братом, давило мнение отца, мучили подозрения, то спустя время, покопавшись в прошлом и найдя нужные мне факты, я убедился, что никакой любовью между ней и Арсением и не пахло.
Братишка просто заигрался. Не получилось заинтересовать, не сумел понравиться, не смог купить — и в ход пошло давление.
Так уже бывало.
И не раз.
Несмотря на ангельскую внешность и внешне добродушный характер, Арс никогда не был святым. Гниль периодами прорывалась наружу. Это замечал даже я.
А уж под влиянием отца и вовсе формировался обаятельный монстр.
Но Арсений был мне родным. Мы вместе росли, прикрывали спины друг другу в сложных ситуациях, делили детские проблемы на двоих. Поэтому мне, в принципе, было плевать, по кому брат с милейшей улыбкой проехался бульдозером в очередной раз.
Он мог быть тварью, если ему не шли навстречу.
Жизнь слишком баловала его, чтобы Арс научился принимать отказ.
Это знали немногие, да и проявлялась эта его черта крайне редко.
В любом случае хороших дел за ним числилось гораздо больше, чем дерьма, поэтому все закрывали глаза на мелкие шалости.
Одной из них как раз стала Юля.
Нет, я не пытался ее оправдать.
Не старался обелить и выставить жертвой.
Я просто искал обезболивающее для своей совести.
Она моя жена.
Я имею на нее право!
И плевать, как это выглядит со стороны.
— Алена, я на обед. Тебя подвезти? — бросил помощнице, направляясь мимо приемной к лифту.
— Егор Валерьевич, тут к вам…
— Егор, подожди! — раздался знакомый голос за спиной.
Я даже не поверил в первую минуту. Досчитал до пяти, прежде чем обернуться и убедиться, что мне не кажется.
— Инга? — протянул, увидев бывшую пассию. — Ты что здесь делаешь?
— Я здесь работаю, представляешь? — фыркнула она, задирая нос.
Тряхнула копной волос, глядя на меня с усмешкой.
Чересчур узкая юбка, обрисовывающая широкие бедра, расстегнутая на верхние пуговицы блузка, из которой вот-вот вывалится пышная грудь, высокий каблук.