Быть человеком
Шрифт:
— Чего?! — взвился Николай Александрович. — Ты чего себя позволяешь, щенок? Как смеешь…
— Смею говорить правду? — тихо поинтересовался Эрен, при этом смотрел он так, что его оппонент подавился воздухом. — Защищаю Милену? Это должен делать ты, но вместо этого ты нападаешь и обвиняешь. Я не осуждаю, то что, ты женился повторно, все мы люди. При том, как бы не любил жену, ты обязан был оставаться отцом. Но ты выбрал жену, а твои дочери стали сиротами, с момента, как ты сказал «согласен» в ЗАГСе.
— Много ты знаешь! — огрызнулся мужчина.
—
Николай Александрович покраснел от злости. Казалось, он сейчас вскочит на ноги и кинется в драку. Эрен совсем не удивился бы этому. Однако, мужчина остался сидеть только сверлил его яростным взглядом.
— Забываешься, — прошипел Николай Александрович. — О моей жене говоришь!
— Это не отменяет факта, что рога у тебя роскошные, — насмешливо ответил Эрен.
Ответом стал открытый рот и злая беспомощность во взгляде.
— Ты явился сюда причинять справедливость и раздавать добро, — продолжал он. — Только забыл, что прежде стоит выяснить, как на самом деле обстояло дело. Твоя супруга не рассказала тебе зачем явилась сюда? Поведала, как предлагала мне себя, демонстрируя свои потасканные прелести без следа присутствия белья? Её не смутило твоё существование, не остановило, что у нас с Миленой отношения. Готов спорить на что угодно, подобный эпизод далеко не первый.
— Ложь! Ольга не могла…
— Ну да, конечно ложь. Мы вообще твари подлые с Миленой. Развлекаемся так вот — мачеху её унижаем от скуки.
Было заметно, верить мужчина не желает, но не находит слов, чтобы ответить. Привык, видимо, затыкать Милену, не давая ей толком высказаться. С Эреном этом не прокатило и сейчас Николай Александрович был растерян.
— Твоя личная жизнь — твоё дело. Мне плевать на твои взаимоотношения с женой. Но Милену обижать по наводке этой стервы я не позволю. Будь моя воля, ты бы больше никогда не переступил порог этого дома. Не заслуживаешь. Ты предал собственную дочь, она же тебя всё равно любит.
— Ты не имеешь никаких прав в этом доме! — рыкнул Николай Александрович. — Приживальщик!
— Папа! — снова вскинулась Милена.
— Я двадцать четыре года «папа», — оборвал её мужчина. — Дерзкая больно стала, как переехала! Если бы получилось оспорить…
Слова были явно необдуманными и Николай Александрович спешно прикусил язык, не закончив предложение. Эрену было плевать на него. На взгляд, который тот резко отвёл. Куда больше его интересовала Милена, которая выпрямилась так, словно её стегнули по спине плетью. Казалось, в помещении стало холоднее. Его любимая девочка буквально закаменела внешне, но Эрен улавливал, насколько ей сейчас больно.
— Договаривай, папа, — произнесла она тусклым голосом. — Хотели оспорить завещание матери, да не вышло, так? Дай угадаю, это была идея Ольги. Зачем мне и Геле имущество и деньги, тогда как мы можем
— Ты утрируешь, Милена, — смешался мужчина.
— Уходи, — а голос мертвенный. — Я знала, ты не святой. Смирилась с тем, что ты всегда, раз за разом выбираешь Ольгу. Но это… Это слишком, папа.
— Милена…
— Уйди.
Николай Александрович растеряв весь боевой запал встал на ноги и выглядел откровенно потерянным. Всё явно пошло не по плану. Даже такой чурбан, как он, понимал, сейчас дочь теряет последние крохи веры в него.
— Я всегда желал тебе только добра, — произнёс он тихо. — Может, я и не лучший отец, но я люблю тебя, Милена.
Ответа от Милены не последовало. Она так и продолжала сидеть, прямая, как палка. Напряжённая, словно струна.
— Вам лучше уйти, — решил поставить в разговоре точку Эрен. — А своей супруге передайте, ещё одна выходка подобная прошлой, и вместо разговоров она вылетит из дома вперёд собственного визга. Вам же советую задуматься над тем, что в этой жизни на самом деле ценно и перестать прятаться от реальности.
Мужчина молча покинул дом. Эрен не знал, будет ли толк от всего сказанного. Сомневался, если уж откровенно. Да и чёрт с ним, Николаем Александровичем.
— Милена, — позвал он, присаживаясь на корточки попротив кресла.
Она посмотрела на него раненым взглядом ребёнка, которого бросили и предали.
— Я… Не могу, — разрыдалась Милена. — Не прощу! Не смогу. Этот мамин дом. Тут мы жили до того, как появилась эта крыса крашенная. А он… Он был готов наложить лапу на моё наследство, только потому что так захотела Ольга. Ненавижу!
Успокаивать Милену пришлось долго. Ей было слишком больно и горько. Страшно узнать, что у неё могло бы сейчас ничего толком не быть, потому что родной отец в очередной раз пошёл на поводу новой жены. Мать у Милены была явно умной женщиной, которая искренне любила дочерей. Смогла сделать так, что вторая жена её супруга не смогла получить и копейки с наследства девочек. Только вот самой Милене от такого контраста родителей, от поступка родного отца, лишь больнее. Она со многим мирилась, привыкла принимать несправедливые упрёки, но эта неудавшаяся подлость стала последней каплей.
Когда слёзы иссякли, а Милена успокоилась, Эрен попробовал её уложить отдохнуть. Ни в какую. Зато полазить по сети не отказалась, а самого Эрена выпроводила работать. Он понимал, она права. Нужно работать, учиться, но как же тяжело было каждый раз оставлять её! Эрену хотелось быть с ней каждую минуту, а приходилось раз за разом жертвовать временем с Миленой в угоду делу.
Вот и сейчас у него ушла уйма душевных сил, чтобы настроиться на работу. Символы долго не хотели выстраиваться в нужном порядке, Эрен постоянно опечатывался, всё мысли были с Миленой. Упорство было вознаграждено и постепенно он втянулся. Когда он оторвал взгляд от монитора, день клонился к концу. В небе начинал разгораться закат. Всё, хватит с него ноутбука и всего с ним связанного.