Быть драконом
Шрифт:
Эта моя мысль тут же нашла косвенное подтверждение – на визитке, которую он мне зачем-то протянул, значилось: «Закрытое акционерное общество Спецдормонтажстрой». Домбровский Леонид Петрович. Вице-президент». Стало ясно – жизнь человеку удалась. Во всяком случае, элитная качалка ему была точно по карману.
Отправив по ходу пьесы воздушный поцелуй Лере (она, исполняя на клавиатуре сложные гаммы, успевала не только подслушивать, но и подглядывать), я поторопился пригласить господина вице-президента в свой кабинет.
Держался Леонид Петрович
– Леонид Петрович, скажите, вы в курсе, что я берусь не за всякие дела?
За какие берусь, уточнять, разумеется, не стал.
Ответил он не сразу. Словно пытаясь прочистить горло (на самом деле преодолевая непонятное смущение), покашлял в кулак, только после этого сказал:
– Да-да, конечно. Мне говорили о вашей специализации. Поэтому… – Он еще раз кашлянул. – Поэтому, собственно, и пришел именно к вам.
– Прекрасно. А кто, если не секрет, подсказал?
Мне никогда не приходило в голову заниматься саморекламой. Зачем? Мир людей полнится слухами, и моя клиентура размножается сама. Делением. Иногда – почкованием. Я не вмешиваюсь. Но во избежание недоразумений держу процесс под контролем.
Он долго вспоминал имя, не вспомнил и полез за органайзером. Движения его при этом были суетливы, а руки так подрагивали, что стало очевидно – парень издерган и чего-то боится. Такая вот несуразица: смотрится брутально, кулаки – кувалды, весь из себя такой хозяин жизни, но тем не менее чего-то здорово боится.
– Ерошкин, – нашел он наконец запись. – Ерошкин Михаил Леонидович.
Я кивнул – да, было дело. Приходил ко мне где-то с полгода назад господин Ерошкин М.Л., арт-директор ночного клуба «Шпроты», широко известного в узких кругах любителей сибирского драм-н-бейса. Просил найти источник сглаза, по наивности полагая, что именно в этом причина резкого ухудшения здоровья-самочувствия. На поверку оказалось – ничего подобного.
Там другое.
Высыхал на корню из-за недетской проблемы с второсортной нежитью: присосалась к нему под видом засидевшейся в девках аспирантки лярва вульгарная, пыталась со свету сжить, почти уже сжила.
Таким вот был настоящий диагноз у массовика-затейника.
Угомонил я ту лярву оборзевшую, между прочим, с трудом. С превеликим трудом. Но конкретно. Презрел тендерные заморочки и, применив боевую магию самого грубого пошиба, закатал стерву в асфальт в точке схождения линий Силы. А именно – на углу Горького и 5-й Армии. Постанывает теперь там в ночь полнолуния, пугает запоздавших
Нет, ничем лярвы не лучше кровососов. Даже, пожалуй, дряннее будут. С обычными вампирами, иной раз бывает, и сговориться выходит, а лярвы, те нормальных слов и слышать не хотят. Лярвы – они и есть лярвы. И самое подлое, что эти гнуснейшие из порождений Запредельного своим жертвам вечную любовь сулят, на что, собственно, их, доверчивых, и ловят. Люди же на любовь, как мотыли на свет, – сломя голову. Ловить их на обещание любви – последнее дело. Вот почему лично для меня, изрядно пожившего, но не уставшего жить дракона, хорошая лярва – это лярва, закатанная в асфальт. Ей-ей.
– Итак, Леонид Петрович, – продолжил я тормошить клиента, – чем могу быть полезен?
Господин Домбровский замялся, не зная, с чего начать.
– Начните сначала, – участливо посоветовал я. – С самого начала.
Он посмотрел на меня с признательностью, кивнул и приступил:
– Вы, Егор… Простите, как ваше отчество?
– Владимирович по батюшке.
– Вы, Егор Владимирович, что-нибудь слышали о… о так называемом проклятии фараонов?
Я от удивления дернул головой – ничего себе «с начала»! И подумал: что-то уж больно с низкого старта парнишка рванул. Но вслух сказал:
– Конечно, слышал.
– И верите?
– Во что именно?
– Ну, в то, что все, кто участвовал в исследовании гробницы Тутанхамона, были за это впоследствии наказаны?
Вот такой вопросик он задал мне одеревеневшим голосом. Поди ответь называется.
Нет, я не верил.
Разумеется, не верил. Я знал. Наверняка. Верить, не верить – удел людей, а я не человек, я дракон. Поэтому знаю и знаю точно (мне-то да не знать), что ту славную гробницу в Долине Царей охранял поющий демон по имени Аспер Черный. Или – что смысла не меняет – Черный Аспер. Вменяемый такой демон-хранитель. И мало того что вменяемый, так еще и по-своему честный. Обставил все загодя предупредительными и запретительными знаками, печати всюду понатыкал, табличку подкинул глиняную, где глубью по глади: «Вилы смерти пронзят того, кто нарушит покой фараона». Как говорится, кто не спрятался, я, созревших лет перебродивший дух, не виноват.
А то, что Говард Картер ее, табличку эту, от других участников экспедиции заныкал, так с него и спрос.
Впрочем, там же еще среди прочих драгоценных цацек и особая нагрудная бляха лежала для находчивых. На тыльной ее стороне дотошный демон честно отписал: «Здесь тот, кто зовом пустыни обращает в бегство осквернителей могил. Здесь тот, кто стоит на страже гробницы Тутанхамона». Читай – не хочу. Какие еще такие дополнительные предупреждения нужны? На мой непредвзятый взгляд, достаточно и этих.