Быть подлецом

Михайлова Ольга Николаевна

Теперь - что мы имеем, если встроить гибель Кетти в ту череду смертей, что уже была в доме? Уильям покончил с собой. Записка - обвинения в измене и признание в разочаровании. Смерть Мартина. Необъяснимая и загадочная. Записки нет. Слабое сердце. Кэтрин Ревелл. Самоубийство. Записки тоже нет.

Донован вздохнул, с сожалением вылез из-под теплого одеяла и начал одеваться. Сегодня Чарльз надеялся найти ответы на некоторые из этих вопросов. Ему предстояло закончить портрет Патрика - и он хотел осторожно расспросить младшего Бреннана об Эдварде Хэдфилде: о его происхождении, доходе, привычках и пристрастиях. И возможно сегодня, в преддверии похорон, он что-нибудь

услышит в доме о мисс Кэтрин.

...Что же, надежды Донована отчасти сбылись, причём, раньше, чем он предполагал. Он появился в поместье около часа дня и вошёл через главные ворота. По обе стороны от центральной аллеи шли кусты, образовывавшие живую изгородь, аккуратно и заботливо подстригаемую садовником. В нескольких десятках ярдов от дома, у каменной беседки, Чарльз заметил девицу в тёмно-синем платье и молодого человека. Оба зашли под козырек беседки, но продолжали разговор. Чарльзу показалось, что они ссорились.

Осторожно приблизившись, Донован услышал голос мужчины и узнал Эдварда Хэдфилда.

– Я не могу здесь оставаться, Энн. Почему ты не хочешь понять меня?

– А почему ты не хочешь понять меня, Нэд? Я не могу уехать!

– Ты уверена, что у тебя есть надежды?
– теперь Донован узнал голос Эдварда Хэдфилда, - извини, но он ведёт себя так двусмысленно...

– Не говори о нём дурно. Я не могу без него...
– в голосе Энн проступила тоска, - поверь, скоро все прояснится.

Хэдфилд вздохнул.

– Но ты не против, если я уеду на пару дней? Если похороны будут здесь, я не хочу оставаться на них.

– Это будет странно воспринято, Эдвард. Все знали о ваших отношениях...

– Какое мне до того дело? Ты очень мало во всем этом понимаешь и, кроме своего красавца, не видишь вообще ничего. Что до Кетти... Да, я был с ней резок. Меня преследует мысль, что я не должен был говорить ей того, что сказал, - он потряс головой, точно пытаясь прогнать навязчивое видение, - но что толку теперь об этом вспоминать? И всё же - понять не могу: неужели это так повлияло на неё?

– Ты нравился ей...

– Ей, видимо, нравился не только я...

– Это что, грехи Тесс из рода д'Эрбервиллей? Строишь из себя Энджела Клэра?

– Нет, но она же не вправе была ожидать...
– Хэдфилд умолк.

– Ты обидел и Кэтрин, и Элизабет. Ты поступил дурно.

– Элизабет мне совершенно безразлична. Ты можешь сколько угодно мечтать о Райане, но я не женюсь на его сестрице. Никогда. Это исключено.

– Мистер Ральф...

– Мистер Ральф - в могиле, а на планы его сынка мне наплевать. Я не женюсь на Элизабет. Если ты нравишься Райану - ты свободна поступать как угодно, но я не собираюсь воплощать в жизнь планы мистера Райана Бреннана. Я никогда не полюблю его сестру. Если хочешь знать...
– Хэдфилд замялся, - я потому и завёл роман с Кетти, чтобы Бетти все поняла и на меня не рассчитывала.

– Боже мой, Нэд, как это ужасно...

Донован увидел, что они повернули к аллее, понял, что брат и сестра сейчас заметят его, и поспешил зайти за массивный ствол старого дуба. Хэдфилды прошли мимо и вышли на аллею. Чарльз же обошёл беседку и сел на скамью у входа.

Что он понял из краткого разговора брата и сестры? Что Хэдфилд считает себя виновным в смерти Кэтрин Ревелл. 'Я не должен был говорить ей того, что думал'. Чего именно?

Ясно было также, что сердечную тайну имеет и Энн. Она влюблена в кого-то в доме и потому не хочет уезжать. Судя по всему, это мог быть только Райан Бреннан, ибо вряд ли, по мнению Донована, её мог покорить Томас Ревелл: тех нескольких наблюдений, что

Чарльз сделал в доме Бреннанов, хватило, чтобы понять, что это недалекий и, похоже, не очень приличный человек, недаром же покойный Мартин заподозрил его в жульничестве в покер. В этом юноше и в правду было что-то от шулера и жиголо.

А впрочем, разве любовь предсказуема? Разве осмысленно выбирает? Но Донован не заметил ни в Райане Бреннане, ни в Томасе Ревелле склонности к Энн Хэдфилд.

Впрочем, он не замечал и любви Эдварда к Кэтрин Ревелл... Плохой с него наблюдатель.

Но последнее признание Хэдфилда было подлинно страшным. Сестра была права: глубоко безнравственно заводить роман с одной женщиной только за тем, чтобы досадить другой! Да еще и после высказывать какие бы то ни было претензии девице! Стало быть, подлинно влюблён Хэдфилд вовсе не бал? Что за подлец...

Донован поднялся и медленно пошёл в дом, отметив, что усадьба, обычно полупустая, сегодня оживленней обычного. По коридору сновали горничные, во дворе мелькнули грум и конюхи. Донован поднялся в комнату с мольбертом. К его удивлению там уже был Патрик Бреннан. Насупленный и мрачный.

– Я просто подумал, что здесь тихо, - обронил он вместо приветствия.

– А когда похороны?

Бреннан поморщился, но нехотя рассказал, что вчера послали нарочного к тете Лавинии в Уистон, а в храме возник скандал: отец Ричард О'Брайен отказался отпевать самоубийцу. Тетя Винни приехала утром, Райан сказал ей, что не сумел уговорить священника отслужить панихиду, да и все, кто знает отца О'Брайена, понимали, что это пустой номер. Хорошо ещё не сказал, что труп надо выкинуть посреди трёх дорог - с него бы сталось. Ведь Уильяма он так и не отпевал. Тетя Лавиния кричала, рыдала в голос, потом - упала в обморок. В итоге Райан обратился к доктору Мэддоксу, чтобы тот исправил медицинское заключение, указав, что причина смерти - несчастный случай. Девица ведь могла просто потянуться за гроздью винограда и выпасть в окно. Напиши медик так - Кэтрин можно будет похоронить в Уистоне. Но Тимоти Мэддокс тоже упёрся и не пожелал. Тут тетя Винни в обморок снова упала. В общем, снарядили подводу - тело отвезут в Уистон. У Лавинии там знакомый священник. Может, и удастся похоронить по-человечески...

– Мисс Шарлот и мисс Летиция едут с ней?
– Донован подумал, что именно в отъезде Лотти и заключена причина дурного настроения Патрика.

Но тут Чарльз, к своему удивлению услышал, что сестры Ревелл уговорили мать позволить им остаться.

– Поедет Томас, поможет матери с похоронами, он сказал миссис Ревелл, что сестрам нечего делать в Уистоне.

– Но, мне кажется, матери поддержка дочерей была бы не лишней, - осторожно заметил Донован, но Патрик, погруженный в размышления, казалось, не расслышал его.
– А как вы думаете, мистер Бреннан, что случилось с мисс Кэтрин? Мисс Шарлотт не знает, что могло произойти?

Этот вопрос живописца Патрик услышал.

– Нет. Она сама недоумевает. И Летти - тоже. Утром накануне она веселая была, смеялась. Я с ней говорил в парке - тоже ничего особенного не было. Может и вправду-то - несчастный случай?

Донован торопливыми мазками завершал портрет.

– А что, мистер Хэдфилд... был влюблён в мисс Кэтрин?
– из разговора брата и сестры он знал ответ на этот вопрос, но хотел услышать и мнение Патрика.

– Да Бог его знает, - мрачно бросил Патрик, - но она его не жаловала, куда он не пригласи - отказывала, хоть, впрочем...
– Он задумался.
– Чёрт этих девиц разберёт. Может, просто кокетничала да цену себе набивала?