Быт русской армии XVIII - начала XX века
Шрифт:
В елизаветинские и екатерининские времена больным солдатам вино и пиво в госпиталях все так же отпускают «по рассуждению» врачей, но вот с 1757 по 1764 год выписанным из лечебных заведений солдатам велено было давать в течение некоторого срока ежедневно сбитень, а если не было его, то по 2 чарки водки, что делалось для полного оздоровления воинов.
Однако на водку для укрепления здоровья вылечившихся солдат скоро было трудно изыскать денежные средства, и дачи эти отменили. В самом конце века, при Павле I, не говорится и о «чарке» в госпиталях даже по рекомендации врачей. В детально разработанной инструкции по питанию больных в артиллерийском госпитале (1799 год) видим, что «вино простое», то есть водка, упоминается лишь как составная часть лекарств или идет на припарки. В суточный же рацион больных артиллеристов входит только одна кружка «полпива» —
Так получилось, что мы начали рассказ о питании находившихся на излечении с водки. Поговорим теперь и о других продуктах, что поддерживали силы больных и раненых в госпиталях и лазаретах. Вновь обратимся к Адмиралтейскому регламенту, который предлагает давать больным 1,5 фунта хлеба в день, в то время как обыкновенной нормой, мы помним, было 2 фунта. Но вот мяса больные съедали больше — три дня в неделю они ели по фунту в сутки, а четыре — по половине, то есть по 200 граммов. Интересно то, что не исключалось мясо и для постной пятницы. Четыре дня в неделю больные ели масло (неизвестно, правда, какое) — по 50 граммов. Отпускались им еще и крупы, овсяные и ячменные, а также соль. В общей сложности госпитальные постояльцы получали от казны провианта больше, чем здоровые солдаты. Чем обусловливалось это различие? Во-первых, конечно, тем, что за больным сохранялась лишь половина его денежного оклада, а другая оставалась в казне. Оставались казне и все его провиантские дачи на время нахождения в госпитале. Вот и получалось, что продукты питания теперь приобретались на «хлебные» деньги больного или раненого солдата, который как бы сам и доплачивал за усиленный паек. Кстати, Елизавета Петровна, понимавшая вместе с армейским командованием, как важна больному здоровая, питательная еда, распорядилась в 1757 году не удерживать у военнослужащих половины оклада во время лечения, а после возвращения в строй снабжать его еще и фунтом мяса (о водке мы уже говорили) в день. Но по воцарении Екатерины такие льготы были отменены — не хватало денег.
Но вернемся к Адмиралтейскому регламенту. В этом документе-инструкции, которым определялась жизнь пехотных и даже артиллерийских госпиталей и лазаретов довольно долго, рекомендовалось для больных «печеный хлеб и мясо свежее подряжать, и о том договариваться с промышленниками, чтоб ставили во весь год, сколько потребно будет, уставя среднюю цену». Давалась пища больным два раза в день. В осеннее и зимнее время рекомендовалось варить овсяную кашу или «яшную» со свежим маслом, а летом, «пока травы еще держаться могут», предлагалось кормить больных капустой, крапивой, «снитью» и другими овощами попеременно с кашами. Зелень обыкновенно выращивалась на лазаретных или госпитальных огородах. Тем больным, которые по докторскому определению не могли есть мясо, давались калачи с жидкой кашей.
Регламент советовал всегда держать при госпиталях квас и пиво, которые варились в госпитальной пивоварне, затем разливались в специальную посуду и ставились в погреб, на лед, во избежание прокисания. Предлагалось иметь при госпитале и несколько коров для доения молока, употреблявшегося больными в пищу, а также шедшее как компонент в лекарства. В целях экономии покупать для животных корм не рекомендовалось — их следовало кормить «дробинами», то есть отходами пивоваренного госпитального производства. А из других дополнявших в первой половине века инструкцию регламента документов узнаем, что в постные дни мясо заменялось в госпиталях и лазаретах рыбой, снетками, которых выдавалось по полфунта в день, а в праздничные и воскресные дни каша варилась более густой, чем в будни.
Со временем правила питания больных совершенствуются, дифференцированней становится подход к обеспечению пищей страдающих различными недугами. Шагнувшая вперед медицинская наука в конце века уже не рекомендует давать больным «вещей нежных», как-то: цыплят, яиц, молока, которое в основном в то время идет на припарки. Считалось, что пища должна быть
Детально продуманная инструкция о питании больных артиллерийского госпиталя, о котором мы уже упоминали в связи с разговором об алкогольных напитках, родившаяся в 1799 году, являет собой как бы апогей эволюции госпитальной кухни. Здесь все больные уже разделены на четыре категории, если судить по количеству предлагаемых меню. Выздоравливающие могли претендовать на 1,5 фунта ржаного хлеба в день и на фунт «свежего, черкасского» мяса — в бульоне, в каше или приготовленного каким-либо иным способом. Масла сливочного получали они по 12 золотников — более 50 граммов. Круп гречневых давали им по полфунта — 200 граммов. Круп овсяных — четверть фунта — 100 граммов. Полагались им и соль, и кружка пива «хренового», и «крошево кислое», то есть овощная часть кислых щей.
Вторая категория больных, представленная «одержимыми венерической болезней», имела другой стол. Хлеб ржаной им уже не давали, и страдающие «францеватыми» или «французскими» заболеваниями, как говорили в то время, имели в день по две булки из пшеничной муки, весившие 250 граммов. Не из военного ли госпиталя вышло название «булка французская»? Круп этой категории больных отпускалось столько же, а вот мяса им давали вдвое меньше — только полфунта, или 200 граммов. Масло сливочное отпускалось им сполна.
Больным третьей категории можно было съесть только две «французские булки» и запить их кружкой молока. А вот «недужные» четвертой категории имели булки, полкружки молока, а другая половина кружки компенсировалась одной кружкой киселя.
В артиллерийском госпитале в щи для выздоравливающих клали крапиву, снетки, широко употреблялся лук репчатый, который шел не только в пищу, но и на припарки. Вообще фармакопея той поры использовала не только лук, но и молоко, и мед, и клюкву, масло постное, свиное сало, шедшее на мази.
Справку о госпитальной кухне закончим сообщением о посуде, которой пользовались больные. Пища для них варилась на 50 человек сразу в больших котлах, хорошо вылуженных, чтобы предупредить окисление меди, пошедшей на их изготовление. Котлы имели высокие стенки во избежание расплескивания горячей пищи во время носки из кухни в палаты. Для неходячих больных полагались оловянные персональные чашки, а другим, кто мог ходить, — одна чашка на семерых. Каждый больной имел свою деревянную тарелку и ложку, а нож выдавался на двух один. Сервиз госпитальных обитателей дополняли солонки из толстого стекла, а обеденные столы покрывались холстинными скатертями, к нижнему краю которых пришивалась длинная полоса полотна, использовавшаяся в качестве салфетки. Для тех больных, кто не мог подниматься с постели, ставили между кроватями один стол на семерых, на который и водружалась большая чашка с бульоном или кашей.
Коснемся теперь проблемы обеспечения провиантом семейных солдат. Мы помним, что около половины всех военнослужащих были женаты, и уже указ 1704 года при назначении провиантских дач различает женатых и холостых воинов. Семейным выдается от казны каждый год 5 четвертей хлеба (580 килограммов), а неженатым — только 3. Когда военнослужащий отправлялся в поход, оставляя «в домех», то есть на квартире, свою «половину», то ему начисляли обычный солдатский хлеб — 2 четверика в месяц, то есть примерно по 1 килограмму в день, — об этом уже достаточно говорилось. А жены служивых в их отсутствие имели право брать на себя и детей из «государевых житниц» оставшиеся 2 четверти ржи, которых им должно было хватить на год независимо от того, сколько человек в семье солдата. Всякая волокита в выдаче казенного провианта ставила порой детей и жен ушедшего в поход военнослужащего в крайне тяжелое положение. В 1707 году в государственных амбарах-магазинах не оказалось хлеба, и задержка в получении провианта привела к такому результату: писалось, что жены и дети солдат «помирают голодной смертью».