Быть счастливым
Шрифт:
– Ты девушка, которая гуляет по ночам, – он не задал вопрос, а дал понять, что узнал меня.
– Алиса… – помедлив, уточнила я. – А куда ты идешь?
– Да так… – он пожал плечами. – Я вообще-то скорее «откуда» чем «куда». А ты из школы и опять не хочешь идти домой?
– Ну, да…
– Значит, мы с тобой оба свободны, – он тронулся с места, и я за ним, – ведь, когда идти некуда и не к кому, это и есть свобода.
Обычно я грузила всех своей философией, и слышать такое от других мне было непривычно. Я сказала:
–
Он посмотрел на меня своими горящими серыми глазами и ответил:
– Других не вижу.
Я согласилась на всякий случай.
– Зайдем в магазин? – предложил Антон.
– Погреться? Зайдем!
Мы свернули и зашли в первый попавшийся подвальчик. Он купил шоколадку, разломил и протянул мне больший кусок. Неожиданно.
– Спасибо.
Он улыбнулся, но тут же его передернуло.
– Ты замерз?
Антон покивал. Я не ожидала правды. Обычно мужчины боятся признать свои слабости.
– А у тебя дома холодно?
– Ты не теряешь надежды заглянуть в мою квартиру?
Так и было. Его слова жутко смутили меня. Я очень хотела попасть к нему домой, тем более, что уже сама начинала дрожать. Пришлось набраться смелости и сказать:
– Да! – это вырвалось несколько резко.
Он посмотрел мне в глаза и как-то иронично ухмыльнулся. Стало жутко. Потом он отвернулся и замолчал. Какая-то скрытая душевная боль тёмной вспышкой отразилась в его глазах.
– Ну, если нельзя, значит нельзя, – мне не хотелось терзать его.
– Спасибо, – кивнул он, не поворачиваясь ко мне.
Я только сейчас вспомнила про тающую у меня в руке шоколадку и сразу положила в рот кусочек. Я, к сожалению, не запомнила названия, но шоколад был невероятно вкусный. Он нежно растекался по языку. Хотелось ещё и ещё ощущать этот горьковато-сладкий вкус. Я даже не заметила, как мы оказались около моего дома. Он хотел пройти мимо, но я остановилась и сказала, глядя на окна своей квартиры:
– Жаль, что мы не можем зайти ко мне. Там всё-таки не так холодно, как на улице.
– Кто-то дома?
– Да, – недовольно ответила я и посмотрела на него. В его глазах отразился интерес.
– А с кем ты живешь?
– С как бы отцом…
– А мать?
– Мать… – я вздохнула. – Ну, она давно не живет с нами. Она уехала, когда я была ещё совсем маленькой… Но я помню её руки – белые холодные руки с длинными красивыми ногтями… И запах! Несмотря на холодность рук, от нее пахло весенним солнцем… Тёплым… Но, если мы встретимся, я её сразу узнаю! – я и не заметила, что широко улыбаюсь.
Очнуться меня заставил пьяный голос моего отца, выходящего из подъезда с бутылкой в руке:
– Алиса! Чё ты там стоишь, а?
По спине прошел неприятный холодок. Я взглянула на Антона, ища поддержки. Судя по его взгляду, они с отцом были знакомы.
– Это что, твой новый хахаль? – он
– Отец… Иди, куда шёл, – сказала я.
– Ты как с отцом разговариваешь, сука неблагодарная! – он замахнулся, заставив меня напрячься…
Антон схватил его за руку и процедил:
– Убери свои лапы.
– Да на кого ты прёшь?! Не лезь, щенок! Это моя дочь, и мне виднее, чему её учить. Куда ты лезешь?!! – выкрикнул небритый мужик и с размаху ударил его бутылкой по лицу.
– Антон!!! – вырвалось у меня.
– Отойди, – отец оттолкнул меня, и я упала в снег.
Антон пошатнулся и сел на землю, не в состоянии удержаться на ногах.
– Что ты не отвечаешь, гнида?! – заорал отец, рывком поднял его за одежду и врезал своим сильным кулаком, – А? Нечего сказать? – рычал он. – Вот тебе на память! – и стал бить ногами по ребрам.
Мне было жутко. Я подползла к какому-то дереву и впилась пальцами в его кору. Антон уже не двигался. Надеюсь, он претворился, чтобы этот урод от него отстал. Отец последний раз ударил ногой по его лицу и сказал:
– Чтобы я тебя с ней больше не видел… А ты! Живо пошла домой, шлюха! Нашла себе тут хахаля! – он поднял меня, больно сжав плечо, затолкнул в подъезд и захлопнул за мной дверь.
– Я тебя от этого отучу! – услышала я его пьяный голос за дверью… Потом шаркающие шаги… Он ушёл.
Я осторожно приоткрыла дверь, огляделась и ринулась к Антону. Он расслабился и лежал на грязной дороге. Я присела к нему, приложила комок снега к кровоточащей брови. Проводила холодным снегом по царапинам, оставленным осколками бутылки. Он приоткрыл глаза, и я тут же отдернула руку. Он попытался ухмыльнуться, но не получилось.
– Ты как? Жив?
– Конечно… – выдавил он.
Я сжимала от волнения снег.
– Вызови скорую, – тихо сказал Антон.
Я замялась и пожала плечами, потому что мобильного телефона у меня никогда не было. Он с усилием повернулся и вытащил из кармана джинсов телефон, но его экран ни в какую не загорался. На корпусе красовалась огромная трещина, оставленная, вероятно, ногой моего отца. Антон откинул в сторону бесполезный аппарат и попытался подняться. С трудом сел, опираясь на руки. Тяжело вздохнул и тут же поморщился от боли. Наверное, у него сломано ребро… Или даже не одно! Кое-как я помогла ему встать на ноги.
– Ты же не собираешься идти домой? Я тебя не отпущу в таком состоянии!
– Я не дойду, – ответил Антон.
– Тогда ко мне пошли!
Мы вошли в подъезд. Лифт оказался сломан, пришлось подниматься пешком.
– Надеюсь, у тебя хотя бы дома есть телефон? – спросил он.
– Ну… Надейся…
– Что, нет? И даже мобильного?
Я покивала. Он остановился, придерживаясь за перила. Ему было очень тяжело идти.
– Осталось немного, – попыталась подбодрить я, – уже пятый этаж!