Быть сильнее
Шрифт:
Боевой стриж — 14 уровень.
Пораженное щупальцем тело притягивается к струпту и поглощается его поверхностью, так же как восьмилапая, неопознанная мной тварь.
На моих глазах босс мрачных глубин меняет двадцать первый уровень на двадцать второй. Вот это я понимаю прокачка! И поражаюсь этому факту не только я.
[— Срочно, откуси от него кусочек!]
— Отстань!
— Эй! — кричу слизню, затем, немного посвистев, продолжаю. — Жрун!
[— Нашел собачку.]
Огромный слизень меняет положение тела, и в это время я замечаю, как из его брюшка уходят в землю под ним множество разных щупалец, скрытых до этого его объемной тушей.
В этот момент меня накрывает обострившимся чувством опасности. Тут же ухожу прыжком выше. Из стены разлома, на уровне которого я только что находился, выстреливает еще одно щупальце.
Чувство опасности сообщает о новой угрозе моей жизни. И я совершаю очередной прыжок.
Снова, на уровне моего бывшего места нахождения, из стены выстреливает новое щупальце.
— Ах ты, тварь неблагодарная! Нахрена я тебя спасал?! Делай после этого людям добро! Вернее всяким тварям и монстрам!
Но вместо ответа на меня сыпется град ударов щупальцами слизня. Только и успеваю отпрыгивать. И все атаки исходят из стены. Ни одной напрямую от тела струпта. Похоже это такая особенность строения или физиологии. А, может, еще чего. Хотя, восьмилапую мохнатую тварь щупальца тянули к телу напрямую…
Пытаюсь наказать Жруна воздушным молотом и тесаком, но атака оказывается безрезультатной. Этого, конечно, следовало ожидать. Все таки в описании босса стоит «Иммунитет к магии воздуха». Но попытаться стоило. Приблизиться к слизню для удара клинками также не получается. Вездесущие щупальца не дают этого сделать. Остается подниматься выше и выше, успевая уходить от стремительных атак.
Пару раз срезаю тесаком, или сбиваю молотом каменную глыбу, что падает на Жруна сверху. Но толку от этого чуть. Лишь слегка притормаживают его восхождение за мной.
Один раз щупальце задевает меня. Голень, куда по касательной приходится удар, обжигает болью. Кожу, в месте соприкосновения будто корова языком слизала, остаются видны мышцы и сухожилия. Благо регенерация быстро наращивает новый кожный покров. Теперь-то понятно чей язык слизывал всю живность в пещерах.
Несмотря на скорость моего подъема, гигантский струпт, отстает не сильно. Что будет, когда он поднимется следом за мной к поселению?
[— Будет писец?] — прочитав мои мысли спрашивает Псих.
— Нет.
[— Полный писец?]
— Будет полная кабзда!
Через некоторое время сверху начинает доноситься непонятный гул, отряжающийся от стен разлома эхом. Он то и дело повторяется.
Полоса
В какой-то момент звучащий гул превращается в знакомый мне рев.
Буу-ууу-уурррр!
Это же Тур! Братишка! Ждет меня! Зовет!
[— Вот сейчас, я чуть не прослезился.]
— Да, пошел ты! — как-то даже беззлобно отвечаю искусственному интеллекту.
Какая может быть злость, если меня переполняет радость встречи с моим питомцем.
— Брати-и-ишка-а! — в моих мыслях проявляется зов Тура.
Глава 25.1
— Тур! Как я рад тебя слышать!
— Я тоже рад! Я скучал! Звал тебя, звал, а ты не отвечал!
— Мне тебя также не хватало! Но теперь тебе нужно срочно отойти от края! Лучше вообще отбеги! Сейчас здесь будет опасно!
Произнося последние предложения, мне приходится постоянно прерываться. Щупальца гигантского струпта перестают отвлекаться на сторонние цели и переключаются на одного меня. Походу, просто других съедобных объектов не осталось.
— Зачем отходить? За тобой лезет большая еда. А я хочу есть!
[— Отличная идея! А Тур знает толк в кулинарных изысках.]
— Заглохни! Твоего мнения никто не спрашивал!
— Братишка, а кто еще в твоей голове разговаривает?
— Не обращай внимание. Потом объясню. Ты лучше отбегай. Мы уже близко к краю.
— А еда?
— Она не вкусная! Просто «бе-е»!
Кончик очередного щупальца, что пытался меня проткнуть, срезается клинком. Резкое, неподконтрольное мне, движение головой, и вот уже мои челюсти жуют отрезанный кусок.
Первые мгновения в нем еще действуют функции по поглощению органики, потому ощущения пережёвывания оставляют желать лучшего.
[— Действительно невкусная! Бе-е-е!]
— Фрифдурок! Тыф мне нёбо и яфзык сфжег!
[— А-а. Ерунда! Сейчас усилию регенерацию на поврежденном участке, и все будет пучком!]
И, действительно, через короткий промежуток времени язык и нёбо восстанавливаются.
— Тур! Уходи! — кричу питомцу, так как еще пара десятков метров, и я выберусь из разлома.
На этот раз питомец меня слушается, и, его свисающая над краем обрыва голова, пропадает. Наверное, подействовало утверждение, что «еда» невкусная.