Быть собой
Шрифт:
Вот уже половину утра они пытались закрепить сложную комбинацию из девяти печатей, соединенных хитрыми переходами, и выходило посредственно.
Чтобы хоть немного отвлечься, Трегоран постарался перевести разговор на тему, вызывавшую у него жгучее любопытство — личность императора и устройство жизни в империи.
— Учитель, — произнес он, начиная складывать пальцы в первую печать. — Последний раз ты рассказывал, что император с легкостью захватил власть в Фаре. Он так силен?
Маркаций на мгновение задумался, после чего
— Нет, полагаю, что мы были настолько слабы. Теоретически, если бы все маги объединились и выступили против узурпатора единым фронтом, мы смогли бы победить чудовище. Но тот выбрал очень удачный момент для того, чтобы явиться в город. В те годы Фар сотрясали смуты. Буквально за пару лет до того умер страшный тиран Силлий, захвативший в городе власть и запятнавший свои руки кровью множества благородных патрициев и простых жителей. Борьба между влиятельными родами обострилась — многие хотели занять освободившееся место, другие противостояли им, мечтая вернуться к временам, когда свобода города не нарушалась властолюбивыми людьми.
Он умолк, внимательно следя за руками своего ученика.
— Первая и вторая печать получились отлично. Переход тоже неплох, теперь покажи третью с четвертой, — Он почесал щеку и кашлянул. — На чем мы остановились?
— На смуте и борьбе патрициев за власть.
— Ах да, верно. Каждый знатный род стремился занять место повыше, получить какую-нибудь хлебную должность. Некоторые жаждали снискать славу на ниве военных успехов. Так, например, Цирий Мараг поработил и вырезал племя фиринов, что некогда обитало в южной Ганнории, после чего потребовал для себя триумфа и консульской должности, а когда ему отказали, едва не повел армию на Фар. По чистой случайности он погиб, свалившись с коня в реку. Но я опять теряю нить повествования.
Трегоран слушал внимательно, стараясь не пропустить ни слова — он плохо разбирался в истории Вечного Города и теперь стремился наверстать упущенное.
— Когда повелитель пришел, то первым же делом ворвался к одному из сенаторов и размазал того по стенке. Этого человека не любили за беспринципность, разврат и воровство, а потому Анаториан сразу же перетянул на свою сторону плебс. Думаю, что ты понимаешь, как сильно простой люд ненавидит тех, кто, по его мнению, не заслужил богатство и славу.
Трегоран понимающе кивнул, стараясь точно воспроизвести пассы, знаменующие переход в пятую печать. Делал он все медленно и последовательно, в реальном магическом поединке, естественно, пришлось бы шевелиться гораздо быстрее.
— И люди сразу признали его своим господином?
— Конечно же, нет. Но кое-кто решил воспользоваться могучим незнакомцем в своих силах. Они жестоко просчитались. Богоравный, якобы идя на поводу у одних, истреблял других, тем самым ослабляя всех. Скоро настал черед самих умников, и внезапно выяснилось, что жителям Фара нечего противопоставить набравшему бешеную популярность у плебса незнакомцу. Самые
— А глупые?
— Напали. — Маркаций указал на руки своего ученика. — Почти правильно, но мизинец — на пол ногтя ниже. Знаю, что сложно, но без этого заклятье выйдет почти в полтора раза слабее. Повтори.
— Так? — Трегоран мигом выполнил приказ.
— Да, так лучше. Когда глупцы атаковали Анаториана, тогда еще не получившего громкий титул богоравного, он наконец-то показал свою настоящую мощь. До этого повелитель скрывал ее, демонстрируя от силы третью часть возможностей.
— И что произошло?
— Этого я не знаю. Хроники не сохранили подробностей. Известно одно — почти половину города пришлось отстраивать заново, а трупы закапывали едва ли не целую луну.
— Закапывали? — удивился юноша, помнивший, как свято фарийцы чтут свои похороны обряды, обязывающие развеивать прах умерших над реками или озерами.
— Да, — кивнул Маркаций. — Думаю, ты представляешь, сколько было покойников, если пришлось на время отказаться от освященного веками обычая.
— Или как сильно император был зол, — выдвинул идею юноша.
— Это маловероятно. Повелитель всегда с уважением относился к обрядам. Неудивительно для человека, открыто заявляющего о своем божественном происхождении. Так, а теперь внимательнее, ты заканчиваешь.
Последняя печать была самой сложной, требовалось сплести пальцы таким узлом, что, казалось, распутать их не удастся, после чего резко развести руки в стороны, заканчивая заклинание.
— Отлично. — Маркаций вскочил и с довольным выражением лица принялся расхаживать по помещению. — А теперь приступим к закреплению. До вечера ты должен отработать пассы по крайней мере сто раз. Приступай!
— Трегорий? Трегорий! Великие боги, да что с тобой?
Кто-то тряс его и хлестал по щекам. Юноша с трудом открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Этаару. Девушка пахла розами и фиалками, как ни странно, этот аромат прочистил ему мозги.
— Этаара? Что ты тут…
— Нет, это что ты делаешь? — она отстранилась и замерла, сложив руки на груди, подчеркивая ее форму. — Ты обещал мне вечернюю конную прогулку, а сам отправился спать. Я тебя еле разбудила!
— А, что? — он покачал головой, изгоняя остатки сна. — Очень устал за день.
— Я заметила. Ты храпел так, что, наверное, разбудил бы самого императора, — голос девушки смягчился. — Все нормально?
Трегоран зажмурился, пытаясь вспомнить, что же ему снилось. Не получалось.
— Все хорошо, просто заснул после урока. Насчет конной прогулки…
— Мы отправляемся на нее. Сейчас!
Фарийка схватила его за руку и потащила за собой, и у Трегорана не нашлось достаточно мужества, чтобы противиться ее напору.