Быть собой
Шрифт:
«Мы еще посмотрим, кто кого, о великий и могучий небожитель, посмотрим».
Он вышел из храма и столкнулся нос к носу с замершими возле дверей Цириленом и Лицием. Щелкнув пальцами, Анаториан снял заклинание и приказал:
— Пускай моление продолжат. Распорядитесь, чтобы жрецы принесли обильные жертвы Картарасу.
Лиций и Цирилен переглянулись.
— Да, жертвы не повредят. После этого я буду ждать вас, а также всех легатов, во дворце.
— Понял тебя, о божественный, — в один голос ответили они.
— Хорошо. Исполняйте.
Анаториан решительно
«Мы еще посмотрим», — мысленно повторил он, улыбаясь.
Глава 2
Воздуха почти не осталось, он брел по пылающему зданию, кашляя и задыхаясь от дыма. Пламя с треском пожирало все, до чего дотягивалось, разбрасывая во все стороны искры. Трегоран не помнил ни единого заклинания, он не понимал, как оказался в этом странном месте, и почему не может покинуть его. Оставалось лишь переставлять ноги и двигаться. Наконец он добрался до обитой медью двери, толкнул ее и оказался в спальне Маркация. Маг лежал на кровати, а возле него стояла, занеся нож над головой, Этаара. При виде юноши она издевательски рассмеялась.
— Ничтожество! — крикнула девушка. — Евнух!
— Стой! — заорал он. — Не делай этого!
Этаара захохотала, и нож понесся вниз, вонзаясь в сердце мага.
— Ты плохой ученик! — Глаза Маркация неожиданно распахнулись, и теперь тот смотрел на юношу пронзительно и страшно. — Позволил мне умереть!
У него изо рта рекой полилась кровь, в считанные мгновения залившая весь пол.
Трегоран заорал от ужаса и бросился прочь из комнаты, но едва открыл дверь, как вошел в точно такое же помещение. Этаара стояла с занесенным над головой ножом, а на ложе лежал…его отец. Он был неестественно бледен и связан по рукам и ногам.
— О боги, нет! — Трегоран бросился вперед, но безжалостная фарийка опустила свое кошмарное оружие. Отец захрипел, изогнулся в предсмертной муке. Его ноги принялись колотить по кровати, сбивая простыни. Из раны и изо рта отца хлынула алая кровь.
Трегоран опустился на колени и сжался, закрывая руками голову. Он принялся тихонько подвывать от отчаяния и безысходности, и лишь шум со стороны заставил юношу оглядеться. Чародей был дома, лежал, забившись в угол. Отец, дергая ногами, валялся неподалеку. Из дальней комнаты доносились кошмарные вопли сестер, а здесь, прямо на его глазах, несколько фарийцев под предводительством офицера, валили на пол мать…
— Вот видишь, что бывает, когда ты — ничтожный червяк? — раздался над его ухом вкрадчивый голос Этаары. — Смотри, сейчас они отымеют ее. На твоих глазах. Милое зрелище?
Трегоран жалобно застонал.
— Ну-ну, не волнуйся, я избавлю тебя от него. — Горла коснулось что-то холодное, пахнущее кровью и смертью. — Передавай привет своим богам.
Острая боль пронзила юношу и тот заорал…
— Тише, тише, — сильные руки схватили его, не давая дергаться. — Друг мой, все хорошо, тебе приснился дурной сон.
— А? Что? — Трегоран не понимал, что происходит, где он и с кем.
Юноша провел рукой по горлу — раны
«Неужели это все сон? Побег, договор, сила?»
От этой кошмарной мысли он едва не потерял сознание, пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы прочистить мозги. Это помогло, и Трегоран мысленно сотворил простейшее заклинание — легкий, едва уловимый ветерок. Получилось превосходно. Нет, сила с ним, и все, что произошло — не сон.
Однако…Рабство. Опять.
Трегоран закусил губу.
«Ладно, теперь я не так беспомощен, как раньше, что-нибудь придумаю. Но сперва надо разобраться в происходящем».
— Где я? — спросил он своего собеседника.
— О-о, это философский вопрос, друг мой, — отозвался обладатель сильных рук. — Можно сказать, основополагающий. Некоторые считают, что мы находимся в центре мироздания, иные убеждены, что всего лишь в одном из миров бесконечного универсума. Некоторые, например, твои сородичи, всегда полагали, что мы лишь застряли на пути к загробному миру, в котором великий бог Рил-ликс примет всех в свои объятья. Ну а лично я, скромный служитель музы, смею надеяться, что мы все играем в великой пьесе, имя которой жизнь.
Трегоран с трудом понимал столь цветистую речь — он еще не до конца отошел от кошмара. Но постепенно сознание прояснялось, и получилось уловить суть.
— Да нет, где мы географически?
— Едем по Степи в направлении славной Атериады.
— Где нас продадут?
— Ну, лично я очень надеюсь на богатых родственников, которые заплатят выкуп.
— Тихш нагр! — раздалось из угла злобное шипение. Кажется, говорила женщина, но Трегоран не был до конца уверен.
Его собеседник что-то ответил и снова обратился к молодому чародею.
— Прошу простить нашу спутницу, она сегодня не в духе.
— И я ее понимаю, — буркнул юноша.
Он не видел лица собеседника, но отчего-то был уверен, что тот улыбается.
— Как я здесь очутился?
— Наши славные провожатые нашли тебя, лежащим без сознания и сгорающим от лихорадки, в Степи. Как ты очутился так далеко от ближайших поселений, увы, сказать не могу.
— Это неважно, — тотчас же перебил его Трегоран. — Что было потом?
— Потом мне поручили выхаживать тебя. Три дня ты не открывал глаза, и вот, наконец, пришел в себя.
«Стало быть, прошло трое суток. Или больше? Кто знает, сколько я провалялся в беспамятстве?»
— Спасибо за заботу. Кстати, как тебя зовут, господин?
— Величают меня Димарохом.
Его вновь перебила женщина.
— Нагр!
— Да, да, конечно, — мужчина вздохнул. — Предлагаю продолжить нашу беседу утром, и кстати, сия дева прелестная — Итриада, но она не знает ни фарийского, ни атериадского, ни, тем более, языков юга, так что пообщаться с нею у тебя, мой друг, боюсь, не получится.