Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки
Шрифт:
Нет. Под «покупками», я понимаю просто «выйти и купить вещь, которая действительно нужна», – такую как трусики, например. Мне 15 лет, и мне нужны трусы. Мне ужасно нужны трусы. Для меня легче сокрушить патриархат и сделать татуировку «Я радикальная феминистка», чем показать кому-либо содержимое моего ящика для нижнего белья. Хотя кого я обманываю? Нет у меня никакого ящика для нижнего белья. Все, что у меня есть, – брюки, две майки, две пары колготок, юбка, три футболки и один невзрачный джемпер – все в картонной коробке под кроватью. У меня просто нет никакого «нижнего белья».
То, что я ношу вместо него, перешло ко мне по наследству. В 15 лет я стала слишком большой для всего, что можно было
Итак, поскольку мы слишком бедны, чтобы покупать новые, взрослые трусы, я становлюсь обладательницей наследства семьи Моран – четырех пар старых штанов моей мамы. Это все классические модели – вроде тех, которые пятилетний ребенок рисует висящими на бельевой веревке. Они прошли через кипячение со стиральным порошком столько раз, что веселые разноцветные полоски превратились в бледные тени, а резинки растянулись.
Я была весьма неиспорченным ребенком, и ношение старых маминых трусов не вызывало никаких брезгливых мыслей. В конце концов, по сравнению с тем, что я сплю на кровати, на которой умерла моя бабушка, ношение маминых штанов – это полная ерунда.
Так мне казалось до одного случая с Кэз.
Мы сидим в саду и рисуем, спокойно и с любовью изображая усы, бороду и сросшиеся брови куском угля на личике спящей двухлетней Шерил.
Все шло прекрасно, пока Кэз не указала на Шерил и не произнесла – с той смесью отвращения и удовольствия, которая делала наше общение с ней в детстве таким веселым: «Ты знаешь, на маме, возможно были твои штанишки, когда она зачала Шерил. Папа, вероятно, сорвалих с нее, чтобы сделать Шел. Он залез своим пенисом в твои трусы».
Разумеется, я тут же врезала Кэз. Я ударила ее изо всех сил, так, что она упала на спину.
– Ты изравщенка! – кричу я. «Изравщенец» – наше новое слово. Мы все много читаем – много, но, видимо, слишком быстро. Кстати, недавно мы взяли на вооружение слово «парадигма», которое произносится так, как пишется.
– Ты мудила! – кричит Кэз, лягая меня, как кенгуру. Наше «дружеское перемирие», любовно запечатленное мамой на фото, закончилось до следующего года.
Но я не могла позволить себе расстраиваться слишком долго. У меня не было другого выхода, чем смириться, и просто продолжать носить эти трусы еще четыре длинных года. У меня не было других вариантов. Это одна из многих причин, почему хреново быть бедной. Вы должны жить в трусах, которые приносят вам кошмары.
Нижнее белье (в первую очередь трусики и лифчик, но также нижние юбки, чулочно-носочные изделия и разного рода грации) – это специальная одежда для настоящей женщины. Это женский эквивалент пожарного комбинезона и шлема. Или больших ботинок клоуна. У нас должны быть эти вещи, чтобы справляться с работой «быть женщиной». Это производственная необходимость. Конечно, все женщины разные, но чаще бывает так, что нам необходим бюстгальтер, чтобы прожить день – особенно, если в этот день нужно бежать на автобус или надеть платье с глубоким вырезом. В противном случае придется придерживать груди руками во время бега. У меня так бывало. Это неприятно.
Известно, что многие представительницы шоу-бизнеса и известные актрисы не носят трусы. Однако, думаю, что они невероятно рискуют в борьбе за популярность. Да. Пауки могут вскарабкаться вверх по ногам, сплести внутри вас паутину и отложить яйца в сокровищнице. Я знала девушку, с кузиной которой случилось такое в Лейчестере. Когда дети-паучки вылупились, они были так голодны, что съели волосы на лобке. Не смотрите
Я думаю, для всех очевидно, что жизнь женщины без трусов, – это ежедневный риск.
Так как четыре с половиной года подряд я носила трусы моей матери, я понимала, что проваливаю большую часть предметов учебной программы из курса «Как быть женщиной»: женщины априори должны хорошо выглядеть в нижнем белье. Они должны быть потрясающими в трусах. Они должны козырять в лифчиках. Возможно даже, что женщина в нижнем белье – это наилучшее воплощение женщины.
Пожалуй, это правда. Это один из талантов нашего мягкого, нежного и округлого пола – мы действительно умеем красиво заполнять трусики и лифчики. Если у вас есть хоть сколько-нибудь приличные титьки в более-менее приличном лифчике, то не имеет значения, что остальное выглядит как желе, которое упало на пол и стало жертвой кошачьей атаки, – все будут смотреть на титьки в лифчике. Их магия абсолютно не соответствует их возможностям: они не умеют исцелять больных или решать сложные уравнения, они просто неплохо выглядят и заманчиво покачиваются.
Действительно, арсенал нижнего белья – во все века и культуры – был мощнейшим оружием и камуфляжем. Просто белье, перефразируя слова героя Уилла Смита из «Людей в черном», заставляет «это дерьмо» хорошо выглядеть.
Магия хорошего нижнего белья безгранична. Отличное белье – это как снаряжение спортсменов-олимпийцев.
Однажды я попала в стрип-клуб с подругой Вики. Это долгая история, и я расскажу ее в главе 9. Но когда около часа ночи стриптизерша Марина танцевала нам приватный танец, через три минуты у меня закружилась голова. Я была почти в обмороке от красоты ее белья. Невероятная, снежно-белая задница Марины была завернута, как в подарочную обертку, в атлас вишневого цвета, ленты подвязок спускались вниз по бедрам. Когда она покачивалась из стороны в сторону, пьяная, смеющаяся, было невозможно думать ни о чем другом, кроме как о слабом шорохе ткани на ее коже и о том, как здорово было бы потянуть за эти ленты.
У Марины, очевидно, была та же самая идея. Одурманенная водкой, она уже попросила нас потянуть ленты зубами, когда вошли охранники и заорали: «Не трогать! Никаких прикосновений!» Марина угрюмо отстранилась от нас: девичья забава закончилась. Я покинула клуб в лихорадке, ничего не соображая из-за убийственной смеси полусухого шампанского и Марининого тела в блестящем атласе.
Так давайте же воспоем гимны дамскому белью – прочитаем псалмы о трусах и лифчиках. Чулки – черные, со швом или без – позволяют вам заниматься сексом стоя и где угодно, можно даже не прерывать беседу.
Французские трусики из персикового атласа с оборками сзади. Панталончики возмутительных расцветок, поблескивающие шелком под кружевами. Пенная, облачная, яично-белая радость тюля. Шелк, скользкий как масло. Струящаяся, красная, как кровь, ткань под полупрозрачным кружевом. Черный узор на голени. Крючок, слегка впивающийся в нежную плоть. Оторванные пуговицы. Подол.
У меня есть комбинация цвета августовского неба с крошечными розовыми розами и черными бретельками, которая делает меня счастливее, чем все самые красивые платья на свете. Она не только воплощает в себе идею кошачьей, проказливой, полной радости стилистики эротических открыток 1950-х годов, на которой основана большая часть моего сексуального образа, но еще я выгляжу в ней худой до потери пульса. Я часто замечала это: «правильное» нижнее белье подчеркивает вашу фигуру самым лестным образом – как никакой другой наряд.