Быть живым
Шрифт:
Несмотря на невероятность истории, взрослые проверили всю пещеру, исследовали ближайшую округу, но больше замороженных не нашли. Когда ребенок стал разговаривать со всеми, взрослые сделали еще одно невероятное открытие, формально мальчику было более пятисот лет, так как, судя по описанным событиям, уснул он во время войны колдунов и магов.
Нам почти повезло. Мы добрались до места назначения в целом состоянии, но вывалились из телепорта с трехметровой высоты. Димка заехал мне коленкой по лбу. Рик получил от меня локтем по подбородку, аж зубы клацнули, а Тиен приложился затылком об бревно, но к счастью все остались живы. Пару синяков,
— Как это понимать? — Тиен удивленно смотрел вперед. — Я думал, Тамайс будет последнее место, куда ты захочешь переместиться.
— Люблю удивлять.
— Что за Тамайс? — Дима, как и я, напряженно всматривался в окружающий пейзаж.
Мы стояли у подножья горы, склоны ее покрывали плешивые островки травы и редкие деревца, кругом торчали острые каменные обломки, последствия обвалов.
— Тамайс — столица Тантаи. — Пояснил Тиен.
— Не понимаю, здесь нет ничего. — Я еще раз внимательно огляделась.
— Тамайс вырублен в глубине горного массива. Попасть в него можно только пройдя сквозь ворота. Видите два камня, похожие на пальцы? — Он указал по направлению к горе.
— Вижу. Это ворота? — Димка направился к каменным пальцам, но был бесцеремонно остановлен Риком, рывком за шиворот.
— Тебя не учили, что старших нужно пропускать вперед?
— Отстань. — Димка выкрутился, освободившись от захвата. — Я не собирался проходить, просто посмотреть хотел.
— Рик, у нас нет денег на гостиницы, где ты собираешься жить? Не к себе же домой всех приведешь? — Тиен остановил Рика, вычерчивавшего символы на одном из камне ворот.
— Нет, ко мне мы не пойдем, у меня не прибрано, да и живу я слишком близко к дому Правителя, мы пойдем к тебе. Никто не знает, что ты мне помогаешь, значит, и искать не будут.
Тиен попытался придумать доводы против, но не смог, и мы все, переступив ворота, оказались на крыльце небольшого домика окруженного садом.
— Все равно не похоже на столичный город. — Димка сорвал яблоко с ближайшего дерева и впился в него зубами.
— Я живу на окраине, мне здесь больше нравится. — Пояснил Тиен, прикладывая большой палец к центру двери.
На деревянной поверхности вспыхнул оранжевый символ и дверь бесшумно отварилась.
— Прошу. — Хозяин гостеприимно распахнул перед незваными гостями дверь своего жилища.
У меня в квартире никогда не было особого беспорядка, но при виде дома Тиена, я почувствовала себя последней неряхой. Ни одной небрежно брошенной вещи, все аккуратно расставлено и развешено. Все вычищено до блеска, ни пылинки. Немногочисленные книги на полке расставлены ровно корешок к корешку. В ванной полотенца белоснежные и развешены, как по линейке. Вообще у хозяина белый цвет был в почете, от его переизбытка мне показалось, что мы находимся в сугробе. Всего в доме было три спальни, и как единственной девушке мне досталась отдельная жилплощадь. Еще одну единолично, не слушая протестов, занял Рик. Хозяину пришлось поделиться спальней с Димкой.
Моя кровать была застелена атласным покрывалом, идеально ровно, без единой складочки. Я прошлась по комнате, стараясь ни до чего не дотрагиваться, чтобы не нарушить идеального порядка. Ни картинки, ни статуэтки, только нужные функциональные вещи. Мне было немного неуютно и неловко. Закончив осмотр, я плюхнулась на кровать, не раздеваясь, нарушив тем самым стерильную гармонию комнаты. Подушка, промявшись, захрустела накрахмаленной тканью.
Снимая на ходу и разбрасывая одежду, я отправилась в ванную. Наплескавшись вволю, закуталась в полотенце и, выйдя, чуть не взвизгнула. Все мои вещи, так старательно
Я оделась в свежее белье, прихватив развалившуюся обувь, отправилась за разъяснениями. Стукнув для приличия, но, не дожидаясь ответа, я открыла первую попавшуюся дверь.
Рик стоял без рубашки перед зеркалом и сосредоточено разматывал повязку с торса, морщась при этом.
— Что случилось? — спросил он, не прекращая своего занятия и не глядя на меня.
Я немного растерялась. Сквозь повязку просочилась и запеклась кровь, он уже размотал половину, стали видны начавшие желтеть синяки. Как он все это время улыбался, скакал на лошади, воевал с нечистью. Будь у меня такие побои, я бы ныла и требовала внимания и заботы.
— Давай помогу. — Бросив дырявую обувь у порога, я подошла ближе и протянула руку, приготовившись высказать все о мужчинах, отказывающихся от помощи, но Рик не сопротивляясь, отдал мне бинт.
— Уверен, у тебя с твоим гипертрофированным чувством жалости дома живет сорок восемь кошек, подобранных на помойке, а по вечерам ты кормишь голубей.
У меня за все время общения с этим мужчиной выработался иммунитет на хамство, я даже не возмутилась навешанному на меня ярлыку.
— Из чего, интересно, ты сделал такие выводы? — Я, как ни в чем не бывало, продолжила разматывать повязку, которую сама намотала несколько дней назад.
— Во-первых, Дима, которого ты, не будучи врачом или спасателем полезла спасать от суицида. Во-вторых, подобрала меня на дороге, хотя нормальный человек позвал бы на помощь, или проехал мимо, ну уж никак не вез бы черте куда к лекарю. В-третьих, погорелец овинник, который рванул за помощью именно к тебе, так как, наверняка, почувствовал, что ты не сможешь ему отказать. Ну, и сейчас, я вижу эту приторную жалость, которую ты источаешь.
— Странно, тебе природой дано чувствовать людей, но стоит лишить тебя возможности читать человека, и ты ничего не увидишь. — Ближе к телу бинт сильнее пропитался кровью, и ссохся, я старалась действовать аккуратно, чтобы не причинить боль. — Чего мне тебя жалеть, ты взрослый мужчина, все эти травмы ты получил выполняя свою работу, которую ты сам себе выбрал, думаю, знал на что идешь. Знаешь, я не умею швыряться огненными шарами, летать, лечить людей, вообще мои способности, как и мои познания, крайне ограничены. И, если я вижу, что человеку нужна помощь, а моих скромных сил хватит, чтобы хоть чем-то помочь ему, то я не смогу пройти мимо. И жалость тут ни причем, просто я человек и мне не все равно. — Я закончила разматывать, остался последний кусочек бинта, присохший к ране, я резко сдернула его.
— Буду рад, если я ошибаюсь. — Его голос звучал непривычно серьезно.
Я подняла глаза и натолкнулась на теплый взгляд его фиалковых глаз. Мы стояли близко друг к другу, я даже чувствовала тепло, исходящее от его тела. На секунду мне показалось, что он меня поцелует, еще на секунду мне даже захотелось этого. Что бы этот красивый сильный мужчина, проявил слабость, и этой слабостью стала я. Но прошла еще одна секунда, он отступил, взяв со стула рубашку.
— Если ты все еще играешь в ангела милосердия, то задержись немного, я ополоснусь, поможешь мне снова забинтоваться. — Рик скрылся в ванной, оставив меня ненадолго наедине с моими мыслями.