Бытие
Шрифт:
Ночью он расслаблялся, чего не бывало уже давным-давно, а то и вообще никогда, дремал под щелканье дельфинов, проникавшее через челюсть в его сны. На пятое или шестое утро и во все последующие дни он все ближе подходил к пониманию способа общения дельфинов.
Однажды в какой-то передаче о природе я видел, как специалист по дельфинам объяснял, что эти существа просто умные животные, умеющие подражать и обладающие рано развившейся логикой, может быть, еще основами семантики – на уровне шимпанзе или чуть более высоком. Он говорил, что действительность опровергает старинные фантазии о том, что у дельфинов есть собственный
Какой тупица!
Хакер укреплялся в своем давнем мнении: так называемым специалистам обычно не хватает здравого смысла, чтобы отличить верное от ложного.
Несмотря на данное себе обещание, он скоро потерял счет дням и ночам. Более того, со временем Хакер перестал вспоминать о спасателях. Когда в воде разносились звуки двигателя, он не бросался лихорадочно на поверхность. Это происходило часто, но хотя он видел вдали лодки или самолеты, те были слишком далеко и ни разу не откликнулись на его крики или размахивание руками.
Неустанные покачивания течений и приливов ослабили гневные тирады о мести и судебных исках. Погруженный в постоянную звуковую болтовню дельфинов, Хакер начал сосредоточиваться на повседневных проблемах племени: два молодых самца подрались и толкались носами и плавниками, обмениваясь хриплыми щелканьями и кусая друг друга, пока взрослые не вмешались и насильно не разделили драчунов.
Используя сочетания произнесенных слов, жестов и все более обогащающегося словаря щелканий, Хакер навел справки и узнал, что у одной самки (ее сложное имя переводилось как «Голубая Леди») началась течка. У молодых дельфинов не было надежды спариться с ней – взрослые самцы держались гораздо ближе, – но нервная энергия нуждалась в выходе. По крайней мере никто не был серьезно ранен.
Один пожилой дельфин – Мягкое Желтое Брюхо – застенчиво подставил Хакеру грудные плавники, и Хакер ножом выковырял несколько червеобразных кровососов. Дельфин жалобно щелкал, но даже не вздрагивал.
– Вам следует обратиться к настоящему врачу, – ежедневно говорил Хакер китообразным.
# Помощники ушли, —
попытался объяснить щелканьем Желтое Брюхо. Хакеру пришлось трижды просить, чтобы он повторил объяснение.
# Плавники нуждаются в руках. Руках помощников.
Что только подкрепило медленно возникающую у Хакера теорию: с этими существами что-то сотворили. Какое-то вмешательство сделало их отличными от остальных. Превратило в разновидность, непохожую на прочих представителей их вида. Но что именно? Загадка все больше бросалась в глаза, когда он видел особенности поведения, которые не мог считать естественными.
В то же время ответ Желтого Брюха зажег искорку в сознании Хакера – в той его части, что отведена осторожности и подозрениям. В последнее время эта часть сознания спала, но ничто не могло уничтожить ее, изъять из его характера. Во всяком случае, полностью.
А что, если эта доброта ко мне имеет двойное дно? Может, мы не случайно держимся в стороне от лодок и берега? Или от групп спасателей, которые, конечно, разослали Лейси и Марк?
Им полезно держать при себе человека.
Может, они не собираются меня отпускать.
Хакер
Тем не менее пока его жизни ничто не угрожало.
Но вот мама, брат, три подружки, четыре профессиональных клуба и моя инвестиционная компания – все они без меня оказываются потерявшими управление. И спасатели, которых Лейси, несомненно, разослала по всему Карибскому морю.
Но как, гадал он, спасатели могли его не заметить? Может, вышли из строя все чипы-транспондеры, в том числе несколько в скафандре?
В голову Хакеру все-таки пришло одно соображение – этот болтун, благородный кретин лорд Смит, во время краткой попытки поиграть в космические войны, должно быть, использовал что-то более мощное, чем сигнальный лазер. Может, этот воображала, дебил от рождения, использовал узконаправленный электромагнитный всплеск, чтобы вывести из строя всю иртронику Хакера. Это могло бы объяснить, почему в самый критический момент его капсула вышла из строя.
В таком случае это покушение на убийство.
Но даже это осознание не повергло Хакера в предсказуемую ярость. Почему-то гнев казался здесь неуместным. Возможно, сказывалось неумолимое чередование солнечных и лунных приливов, гораздо более ощутимых и настойчивых, чем просто атмосферные ветры. Или заразительная позиция спутников. Они вовсе не всегда были радостны и не все принимали – у них свои огорчения и досады, – и все же в целом дельфины держались совсем по-другому, гораздо менее эгоцентричные и не склонные сознавать собственную важность. А еще они редко видели причины волноваться.
# Море дает…
# …хотя мы вынуждены покидать его…
# …чтобы дышать…
Так объяснил Желтое Брюхо. Во всяком случае, именно так Хакер истолковал серию его сонарных глифов.
# И море снова все отбирает.
Конечно, очень трудно расшифровать возникающую на мгновение звуковую скульптуру, воспринимаемую внутризубным имплантатом, не предназначенным для таких целей. Перевод объяснений Желтого Брюха, превративший их в своего рода поэтическую теологию, был, возможно, плодом воображения Хакера. Но и это казалось Хакеру порази-тельным: ведь он никогда не увлекался теологией. И поэзией, кстати.
«Как бы то ни было, я сумел справиться самостоятельно. Никаких умных механизмов, или нанятых экспертов, или помощников-ир. – Хакер был собой доволен. – И если я сошел с ума, то сам!»
Жизнь продолжалась – охота, еда, общение, исследования и заботы о делах племени сменяли друг друга, а за ними следовали вечерние купания в равном количестве теплой воды и звуков. Когда по окрестностям проходили буря или дождь, Хакер слушал дельфинов, поддерживавших своего рода синкопированное равновесие с шумом волн и стуком капель.