Бюджетный отдых
Шрифт:
Привезла меня Анна обратно.
Какая девушка, я вам скажу! Мне так очень нравится. Не замужем. В руках всё горит - в хорошем смысле слова - а хорошего мужчины рядом нет. Представляете, у женщин курортных городов беда с нормальными мужиками. Курортников навалом, а для жизни - трудно найти. А хахаля - эдакого белоруса!
– она бы в три шеи выгнала. Говорю же: «Амазонка!». Я ей на рождество пообещала жениха найти...
Зашла я к Ангелине в дом. Хорошая квартира на первом этаже.
– Хорошая у тебя квартира, Геля. Комнаты
– Это - наша с Гришей.
И тут я поняла, что женщина не иначе как очарована «носом», и любые разговоры здесь бесполезны, а намёки - тем более...
Григорий Моторин спать ложиться не торопился. После того, как его миновала доля завозить взбалмошную тётку на море, он решил оказать белорусское гостеприимство в Гелькиной квартире. На столе возвышалась двухлитровая баклажка какого-то пива и миска с нарезанной капустой. Про капусту Геля сказала, что это единственная еда у них в доме последние три месяца - вся с нового урожая.
От пива я отказалась - не люблю.
Гриша после этого оживился. А когда узнал, что я ещё и не курю - даже обрадовался. Видимо, не очень любил, когда его «обкуривают и объедают».
Но у меня были и свои «продовольственные запасы». «Идёшь на день - бери на два!», - всегда говорила мне бабушка. Игорь мою бабулю знал мало, вернее, почти не знал, но думал, видимо, так же. Вот тут-то и наступил час «Х» для початой бутылки «Вермута» и тех продуктов, до которых не добралась инвазийная девица. Стол стал похож на праздничный. Гриша налегал на пиво, а мы с Ангелиной приканчивали «Вермут», сыр, капусту и еврейскую колбасу.
Еврейская колбаса - лучшая колбаса в мире. Однажды мы купили палочку, всё в той же Анапе. Мы пытались её нарезать, но сломав об неё не один нож, выяснили: ей «хоть бы хны». В конце концов, она присутствовала на нескольких стихийных сабантуях, но выжила, пережила дорогу домой в поезде «Анапа - Липецк», а ещё через месяц мне позвонила подруга - благодаря которой я познакомилась с Анапой - и сообщила мне, что её всё-таки прикончили усилиями всей семьи.
Я люблю пошутить за столом. Ангелина, выпив вина, немножко расслабилась, и мы с ней стали смеяться над тем, как искали телефон...
Тут я вспомнила, что привезла ей чудесный подарок. Её нарядили, и она снова стала нарядная, яркая, весёлая...
Потом смеялись над Гришиной баклажкой пива и предложили не «дуть его в пустую», а попробовать справиться с еврейской колбасой. Гриша от колбасы не отказался. Справился и принялся нахваливать...
Мне было хорошо.
Мы сидели втроём: армянка, русская и белорус и болтали на простые жизненные темы. Всем было уютно, пока вдруг не заговорили о войне. О страшной братоубийственной войне. Женщины говорили о женском, и - по-женски. Мужчина - по-мужски, и о мужском.
И сразу возник хаос. Как будто невидимый ветер задул свечу на подоконнике. И стало темно...
– Колбаса хорошая, а вот евреев я ненавижу, - вдруг сказал Гриша.
– За что?
–
– Гелька говорила, что ты поляк?
– спросила я.
– Я подданный царства Литовского!
– гордо козырнул «Подданный».
«Ой, мама! Крепкое, видимо, пиво...», - подумала я.
– Это мама моя - полька!
– продолжал распускать ветви родословной Гриша.
– А как у неё фамилия? У мамы?
– спросила я.
– Кухаревич...
– А дедушку твоего как звали? Папу маминого?
– Леонид...
– То есть ты - внук Лёни Кухаревича, идеальный еврей по материнской линии - сейчас заявляешь, что ты ненавидишь евреев?
Сначала была долгая пауза.
Гриша Моторин - ныне Гоша Кухаревич - был настолько ошарашен такой новостью, что когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, я тут же вспомнила Васю Кроликова из фильма «Ширли-Мырли». Но я мало того, что вспомнила - я немедленно воспроизвела: «Тётя-мама, скажи ты мне как на духу, как русский человек - русскому человеку. Фактически, я что, Изя Шниперсон?».
И вот в этом месте Ангелина разразилась звонким заливистым смехом. Она смеялась искренне и долго, а невысокий Гриша становился всё ниже и ниже ростом. Выражение его лица менялось на глазах: он из понтового качка превращался в маленького обиженного мальчика.
– А я-то думаю, что это ты, Моторин, такой жадный? Ты же сигареты пересчитываешь в пачке, - добила его Геля.
«Тихое Лето» - Гриша - оставшийся вечер вёл себя, как приличный простой человек.
Ангелина стала сама собой. Она рассказывала о дочери, об общих знакомых. Хранила их секреты и была той самой Ангелиной, которую я знала.
Если вдруг ты, Геля, когда-нибудь прочитаешь этот мой репортаж - я хочу, чтоб ты знала, что ты очень хорошая и добрая, а я желаю тебе счастья пусть даже и с Моториным-Кухаревичем.
Спать мы расходились довольные встречей. Думаю, и Гриша - тоже...
Насколько, узнаете в следующей части: «Еврей - это вам не просто так! Или, узнает кошка, чьё мясо съела...».
Часть 7. Разведка
Разведка
Итак, дорогие мои читатели и наблюдатели, позвольте мне продолжить.
В обещанные семь частей мой репортаж не уместился, поскольку я и до моря ещё не добралась...
Разошлись мы по комнатам. Выделила мне Ангелина диванчик, бельишко чистое. Я очень всему этому была рада. Скромненько, но чистенько. Мы не просто разошлись по комнатам. Если за стол садились знакомые, то из-за стола вставали сытые, пьяненькие, спевшиеся, почти родные люди.