Бюро расследования судеб
Шрифт:
– Займусь-ка этим я, – говорит он, прицеливаясь пластиковым стаканчиком в мусорное ведро.
Ирен набирает цифры, написанные на животике Пьеро, в поисковик картотеки и открывает выскочившую карточку прибытия в Бухенвальд. В ней есть даже фотография молодого темноволосого человека. Его черные глаза, очень серьезные, устремлены в одну точку где-то над головой фотографа. Лицо Матиаса Барты, чехословацкого гражданина, обладает чертами древнейшей и печальной красоты. Арестованный в Польше в январе 1944-го, он был доставлен в варшавское отделение гестапо и уже через несколько дней перевезен в Бухенвальд. Ему еще не исполнилось двадцати пяти лет, он плотник
8
Организация Тодта – военно-строительная организация, действовавшая в нацистской Германии. Название ей присвоил Гитлер по имени основателя – Фрица Тодта, нацистского генерала, в 1940–1942 годах (до гибели в авиакатастрофе) – рейхсминистра. В организацию часто набирали детей из бедных семей.
И снова ей видится тот силуэт в полосатой робе, склонившийся над Теодором, больным польским юношей, чтобы дать ему тряпичного Пьеро.
«Кем ты был, Матиас? Зачем писать свой номер на животе этой куклы, если ты хотел дать ее этому мальчугану? Чтобы он смог разыскать тебя после войны? В таком случае почему ты не написал свое имя?»
Доставленный в лагерь, он имел при себе только куртку, рубашку, брюки, сапоги, шапку и шейный платок. Но Пьеро было легко спрятать. В удостоверении на работу она читает, что Матиас Барта работал лесорубом. У эсэсовцев было чувство юмора: «Эй, так ты плотник. А ну-ка марш деревья рубить!» В любую погоду.
Весной 1944 года он поступил в медсанчасть с гнойной раной на правой ноге. Там его впервые и видит Теодор, сгорающий от лихорадки. Они точно познакомились именно там. В начале мая подросток возвращается в Нойенгамме с куклой Пьеро. Еще через год подпольная организация заключенных захватывает власть в Бухенвальде. Всего несколько часов – и бронетанковые войска генерала Паттона освобождают лагерь. След Матиаса теряется среди этих последних потрясений. Был ли он среди восставших? Или оказался в когортах изможденных узников, которых эсэсовцы угнали в бесконечные марши смерти, убивая по дороге падавших от усталости?
Есть способ это уточнить. При освобождении выживших размещали в лагерях для перемещенных лиц. Наспех устроенные в Германии, Австрии и Италии, они управлялись организациями союзников. По прибытии уцелевших и насильно угнанных рабочих подвергали допросу, дабы установить их личность, жизненный путь и планы на будущее. После этого им присваивали драгоценный статус DP – «deplaces», «перемещенные лица», – он давал возможность получать материальную помощь, а также рассчитывать на поддержку в возвращении домой или в эмиграцию. Но тут надо отделять зерна от плевел – то есть гонимых от соглашателей и военных преступников, пытающихся избежать правосудия. Тогда без передышки допрашивают уцелевших, которые пострадали за долгие годы лагерей и насилия. Многим нечем подтвердить показания – у них не осталось никаких документов. Они могут рассчитывать только на свою память, а она играет с ними скверные шутки. В приоритете – репатриация тех, кто хочет вернуться домой. В конце 1945-го более шести миллионов возвратились в страну,
Остается еще два миллиона перемещенных, которые не хотят или не могут вернуться на родину. Ее или просто больше нет, или она лежит в руинах и там хозяйничают Советы. Потому что им невыносимо возвращаться в страну, где была убита их семья или соседи разграбили нажитое ими добро и живут в их домах. Прошлое – это кладбище. Будущее – едва теплящийся огонек – может состояться только под другим небом.
Стенограмма одного из таких допросов есть в досье Барты. Ирен зацепило, что там он фигурирует под другим именем: Лазарь Энгельман. Фамилия чешского еврея.
Возбужденная, она нажатием клавиши укрупняет его ответы, записанные карандашом. Некоторые уже почти невозможно разобрать. Дата и место рождения совпадают: 2 мая 1918 года. В Праге. На вопрос «другие имена» он добавляет еще и имя «Матиас Барта». Две личины одного человека.
Не участник ли Сопротивления, арестованный за фальшивые документы?
В графе «вероисповедание» он зачеркнул все предложенные опции твердой чертой и написал: «неверующий». О других членах семьи: «Alle tot». Никого не осталось в живых.
Сообщает, что до перемещения в гетто в Терезиенштадте жил в Праге. В сентябре 1942-го попал в Треблинку, в Польше. В 1944-м – в Бухенвальд. После освобождения его поместили на лечение в австрийский госпиталь. В январе 1946-го он находится в лагере для перемещенных лиц в Линце.
Она не в силах оторваться от экрана. Вырисовывается совсем другая картина. Исходная точка: невезучего работягу угоняют в Бухенвальд. Он депортирован как еврей – в Терезиенштадт и в Треблинку. Но как тогда он оказался в Бухенвальде? Беглец, угодивший в сети немецкой полиции?
Треблинка. Центр умерщвлений, построенный на ограниченное время и ради оптимальной производительности: за каких-нибудь тринадцать месяцев в газовых камерах было убито около миллиона евреев. Потом немцы закрыли лагерь, остававшихся «рабочих евреев» добили в Собиборе, разрушили постройки, утоптали почву. Над горой трупов посадили елки и люпин, из кирпичей от газовых камер построили ферму, заплатили фермеру-украинцу за то, чтобы хранил призраков и тайну. Василий Гроссман прибывший в это местечко осенью 1944 года в составе Красной Армии, вспоминает, какой жирной и черной была тамошняя земля, «вздымавшаяся, как море»; она выплевывала куски вещей, останки.
Мало кому из евреев удалось выжить, собрав всю храбрость для побега. Кое-кто ухитрился запрыгнуть в вагоны, уходившие с грузом из вещей жертв. Другие 2 августа 1943 года восстали против палачей. Несколько сотен узников, почти обессиленных, против СС и их присных, военных формирований, вооруженных пулеметами. Они одни во всем мире. Могут рассчитывать только на свои силы. Многих убили в ходе восстания. Эсэсовцы устраивают большую бойню, две трети бежавших ловят и расстреливают. К концу войны в живых остается разве что несколько десятков.
Если Лазарь Энгельман был зимой 1943/44 года еще жив, он, вероятно, участвовал в восстании. Герой отчаянной эпопеи. За эти полгода ему пришлось пережить устрашающие приключения на чужой земле, где его каждую минуту могли предать, убить – еще до того, как его под чужим именем арестовали в тридцати километрах от Варшавы и отправили в Бухенвальд.
Завороженная Ирен резюмирует: и у такого человека имелся малюсенький Пьеро. На его тряпочном животике он написал свой лагерный номер, отдавая его больному мальчонке.