Бюро расставаний
Шрифт:
И отвернулся, встречая высадившуюся из экипажа старуху в чёрных кружевах.
Мороженое и вправду оказалось отличное, девушка за стойкой была чудо как хороша, и Никонов совсем неплохо провёл время. Ровно через четверть часа Никодим Николаевич вошёл в кафе и сел к нему за столик. Судя по всему, его неплохо здесь знали, поскольку без всякого заказа принесли чай, липовый мёд и пару пышных ватрушек. Глеб честно помалкивал, пока Лис пил чай и поглощал булки, и дождался вопроса:
– Ну, чем могу служить?
–
Сидящий напротив поморщился.
– Знаю такого. Зачем тебе?
«Раз меня к нему послал Бахтин, значит, можно рассказывать всё, иначе какой смысл?» – быстро подумал инспектор и будто с моста прыгнул в холодную воду.
– Жену его, Ангелину, сегодня обнаружили мёртвой. Скорее всего, убийство, похоже на отравление. А господина Майера отыскать не можем, словно прячется.
– Вот как? И давно ищете?
– С двух часов дня.
– А сейчас… – Лис глянул на часы. – Начало шестого. Проверь ещё раз, не приходил он домой?
Глеб связался по коммуникатору с коллегой, заканчивавшим обыск в квартире Майеров, спросил и покачал головой, отключая связь.
– Нет. Не приходил ни он сам, ни прислуга, никто вообще.
– Значит, он в клубе, – уверенно сказал швейцар.
– Поясните, пожалуйста, Никодим Николаевич!
– Антоша любит пообедать пораньше и поплотнее, а после обеда пару часов поспать. Раз дома не появлялся, значит, в клубе.
– А может, у любовницы?
– Он у своих дамочек не спит никогда. Точно тебе говорю – клуб. А поскольку из «Декарта» и «Солюса» его попёрли, – это слово Ни-Ни произнёс с особым вкусом, – значит, он в «Емелинском». Тверской бульвар, дом восемнадцать, во дворе. Таблички там нет, найдёшь выкрашенную в тёмно-зелёный цвет дверь с силуэтом щуки, швейцара зовут Аким. Передашь от меня привет.
– Никодим Николаевич, – решился спросить Глеб. – А если бы я просто так туда пришёл, без привета?
– Ну и пришёл бы, тебе б никто и слова не сказал. Впустят, всё покажут, а Антона ты не найдёшь нипочём. Ладно, тебе работать, и мне работать. Сергею Иванычу привет.
Конечно, рабочий день у инспектора подходил к концу, и он мог бы отправиться домой.
Но, во-первых, был он до невозможности упрям, и если уж решил господина Майера отыскать, то с пути этого сойти не мог. Тем более что от «Савоя» до Тверского бульвара совсем недалеко. Во-вторых, некоторое сочувствие к вдовцу он испытывал: тот и знать не знает, что дома его уже никто не ждёт, кроме следов тщательного обыска и повестки, предписывающей незамедлительно связаться с городской стражей. Ну и, наконец, в-третьих, ему было ужасно любопытно посмотреть на один из этих клубов, созданных по бритвальдскому образцу и ставших чрезвычайно модными среди нетяжело работающих мужчин.
Тверской бульвар.
Двор дома номер восемнадцать.
Дверь. И в самом деле, очень зелёная и с бронзовым щучьим силуэтом.
На стук открыл подслеповато щурящийся, будто спросонья,
– Вам кого? – спросил он без лишней вежливости.
– Старший инспектор городской стражи Никонов, – представился Глеб по всей форме. – Разыскиваю господина Майера.
– Нет здесь таких, – буркнул темнокожий, но дверь закрывать не стал, будто ждал чего-то.
– Вы Аким? Вам привет от Никодима Николаевича, – со вздохом сознался инспектор.
– Да? И как старичок, всё красит волосы в чёрный цвет?
– Нет, как был рыжий с сединой, так и остался.
– Прошу прощения, ваше высокоблагородие, проходите, – и Аким распахнул дверь. – На второй этаж, я вас провожу.
В комнате, затемнённой зелёными шторами, на неширокой кровати сном младенца спал искомый Антон Генрихович Майер, во сне причмокивая губами.
Глеб поморщился:
– Вот тьма, будить его надо. А известие я принёс нерадостное…
– Вы, ваше высокоблагородие, пройдите пока к господину управляющему, там кофейку выпьете, там и подождёте. А я господина Майера разбужу, в чувство приведу и подготовлю.
Вроде бы Аким и не подталкивал его в спину, но Глеб сделал шаг, другой, третий, и вот уже сидит он в строгом кабинете на удобном диване. В руке у него чашка отлично сваренного кофе, а управляющий клубом протягивает ему книжечку в зелёной сафьяновой обложке.
«И что это было? – спросил инспектор сам у себя, когда вызванный Акимом экипаж уносил его и господина Майера в сторону Сретенки. – Ведь ни сном ни духом не собирался я становиться членом, тьма его побери, клуба. Ещё и взнос заплатил, теперь до зарплаты придётся на чебуреках жить или к Алексу напрашиваться на ужины… С другой стороны, пятьдесят дукатов в месяц – деньги небольшие, а с точки зрения информации точка отличная. Нет, но как они меня!..»
Сидящий рядом с ним Антон Майер мрачно помалкивал, стараясь дышать в сторону: несмотря на принятые Акимом меры, перегаром от него разило изрядно.
В квартире на третьем этаже Майер всё так же молча прошёлся по комнатам, сел на кровать в разорённой спальне и потёр ладонями лицо.
– Я забыл, как вас зовут?
– Старший инспектор следственного отдела городской стражи Никонов, – ещё раз представился Глеб.
– Ах, да, – вяло кивнул вдовец. – Её… увезли?
– Да, ещё в середине дня. Мы долго не могли вас найти.
– Понятно, – он снова надолго замолчал. – И что теперь будет?
– Будет следствие. Наш патологоанатом проведёт аутопсию, мы узнаем причины смерти и, если она была насильственной, найдём убийцу, – терпеливо ответил инспектор.
– Понятно, – повторил Майер. – А вы считаете, её… Ангелину убили? Мне нужно будет её опознавать? – вдруг встревожился он.
– Опознание провели её сотрудники из салона красоты, так что в этом нет необходимости. Но если вы хотите…