Бюро убойных услуг
Шрифт:
— Слушай, Паш, — обратился к начальнику Макар. — Может, того… выпьем за упокой души, а заодно и для сугреву — в такую погоду на мотоцикле немудрено и в сосульку превратиться. Я понимаю, конечно, что сухой закон и все такое прочее, но ведь случай особый. А?
— Выпьем? — нервно дернулся Зюзин. — За упокой души, говоришь? А что пить-то? Водки ведь нет!
— Почему же нет? Есть! — возразил Макар. — Я, как человек предусмотрительный, всегда в заначке бутылочку держу. Не для пьянства, конечно, упаси боже, а так, на крайний случай, вроде
— Искушаешь, змий, — пожаловался майор. — Не понимаешь, что ли, нельзя нам время тратить! Проверка может с минуты на минуту нагрянуть. Увозить надо жмурика, да поскорее.
— Так мы же быстро, в момент обернемся! Сам подумай, долго ли русскому человеку пол-литру сообразить на троих? Да не гноись ты, Паша, решайся! Водка — это ж лекарство. Сразу на душе легче станет!
— Ладно, доставай свою заначку, — отчаянно махнул рукой Зюзин. — Все равно, семь бед, один ответ.
Вопреки своему обыкновению, банда Моджахеда, бывшего опера с Петровки, гуляла не в рузаевском «Космосе-2», а в недавно открывшемся кафе «Контрольный выстрел», которое сразу же завоевало популярность среди московской братвы.
Особую пикантность «Контрольному выстрелу» придавало его местоположение. Справа от кафе за высоким бетонным забором сиротливо жались друг к другу унылые желтые корпуса психбольницы, сзади сияла золотыми куполами православная церковь, а довершал картину расположенный слева городской морг.
«Удобно, — шутили бандиты. — Под психа канать — недалече бежать, грех замолить — по соседству ходить, и жмуриков есть где складировать».
— Слышали, как мусора с Петровки вчера облажались?
Тощий чернявый браток по кличке Винт, возбужденно вертясь на стуле, буквально изнывал от желания поделиться с соратниками по преступному бизнесу «жареными» новостями.
— Нет! — покачал головой Моджахед. — Это что-то новенькое.
— Менты вчера сверхсекретную операцию по захвату особо опасных бандитов проводили, — не удержавшись, Винт истерически заржал.
— А ты откуда узнал?
— У меня кореш есть из боровской группировки — вместе в школе учились. Он мне позвонил, рассказал, так у меня от смеха чуть пупок не развязался — до сих пор успокоиться не могу. История забойнее, чем пневматический молоток. Кстати, главный герой дня — твой старый приятель, Николай Чупрун.
— ЛегавьТй мокрушнику не товарищ, — хохотнул Чупа-Чупс, шкафообразный бугай под два метра ростом, питавший неодолимую страсть к леденцам этой фирмы.
— Да, приятелями нас сложно назвать, — согласился Моджахед. — Скорее бывшими коллегами. Так что за история?
— Да, понимаешь, Чупруна какая-то падла навела на след бригады Утюга, — оживленно жестикулируя, принялся рассказывать Винт. — Опер, как и следовало ожидать, начал готовить операцию захвата. Утюг, в натуре, отморозок конкретный, менты его числят в особо опасных, так что на захват банды отрядили целый автобус спецназа, а Чупрун должен был дирижировать всем этим
Согласно наводке, ребята Утюга должны были нарисоваться в определенное время в неком дворике неподалеку от Чистых прудов. Мусора тщательно пере крыли все входы и выходы, а автобус с группой захвата стоял около въезда во двор.
Все было бы нормально, но Чупрун решил перестраховаться и лично проверить посты. Направился ок. значит, через двор, а там, чисто конкретно, скучала без дела группа местных шпанят, — ну и привязались они к оперу: «Дядь, дай закурить!»
Чупрун спешил, так что послал лизунов [2] подальше, повернулся к ним спиной — и, в натуре, тут же получил кастетом по котелку.
Колюня, как известно, мужик крепкий и, прежде чем окончательно отрубиться, успел дать по рации сигнал тревоги.
2
Лизунами на блатном жаргоне называются шпана и мелкие воришки.
Тут, в натуре, во двор влетели очень сердитые дяди в масках и с автоматами. Шпанят от души отходили ногами и прикладами, повязали, а Чупруна, все еще валяющегося в отключке, отправили в больницу.
В лазарете наш бравый опер пришел в себя, выяснил, что банда обезврежена, о чем безотлагательно телефонировал полковнику Ивану Евсеевичу Обрыдлову. Лично явиться пред начальственные очи Чупрун не мог, поскольку врачи вкатили ему дозу снотворного и велели до утра оставаться под наблюдением.
Полковник, в натуре, воодушевился от столь выдающегося успеха и в свою очередь сообщил о захвате банды особо опасных преступников прокурору, а заодно и своему непосредственному шефу, генералу Блудову.
Спецназовцы, перед разговором с Чупруном в срочном порядке уже обмывшие успешное завершение операции, несколько приукрасили свои подвиги. Колюня, в свою очередь, добавил драматизма, да и полковник Обрыдлов не остался в стороне. В результате дошедшая по начальства версия захвата изобиловала столь душераздирающими подробностями, что Брюсу Уиллису в «Крепком орешке» впору было удавиться от зависти к удали наших мусоров.
Генерал Блудов, выслушав отчет, пришел в такой восторг, что не удержался и решил лично насладиться зрелищем поверженного зла.
Итак, генерал и полковник Обрыдлов, сияя улыбками и погонами, ввалились в следственный изолятор, где вместо кровавой банды Утюга обнаружили пять измочаленных в пыль, обосравшихся от ужаса малолеток. Представляете, в натуре, эту картину? Говорят, матюги генерала были слышны за квартал от управления, а полковника чуть удар не хватил. Не слабо, да?
Братки оглушительно заржали.
— Выпьем за легавых, — поднял тост Моджахед. — За беззаветное мужество и верность долгу, проявленные нашими органами в борьбе с преступностью. Пусть и дальше действуют в том же духе.