Шрифт:
1.
Если б не Иван Кузьмич, старый енот-потаскун, который пытался залезть под каждую встреченную юбку, я не сидела бы сейчас в грязной заплеванной камере в компании старой мошенницы, квартирной воровки, торговки наркотиками и проститутки-клофелинщицы.
Мне бы и в голову не пришло заняться тем, чем я вполне успешно зарабатывала на жизнь последние три года. «Бюро Волшебных Случайностей»! Только такой идиот, как Паша Ищенко, мог придумать подобное название. И только
– Ну ты, мурло! Поаккуратнее!
– не открывая глаз, рявкнула наркодилерша Викса (так ее отрекомендовали), когда я, залезая на верхнюю «полку», случайно наступила ей на руку.
Я сняла пиджак, вывернула его наизнанку и подложила под голову. Лежать на голой деревяшке было жестко и неудобно. Вздохнув поглубже, подтянула колени к животу и приняла позу эмбриона. Утешало, хотя и слабо, что это только на трое суток. Потом или отпустят, или переведут в следственный изолятор, где, по слухам, есть матрасы. В нашей камере хоть унитаз имелся и крохотная ржавая раковина, а вот обитатели соседней «времянки» - об этом поведала бывалая домушница Даша - терпели до последнего, униженно умоляя «гражданина начальника» сводить их на оправку.
Впрочем, вряд ли меня отпустят. Если только Антошка не выпрыгнет из-под себя и ему не выдадут меня на подписку о невыезде. А для этого моему глубокоуважаемому адвокату придется изрядно похлопотать, потому что меня подозревают не в чем-нибудь, а в предумышленном убийстве.
– Слышь, ты!
– развалившаяся на соседних нарах Даша, тощая прыщавая девица лет двадцати двух с длинными сальными волосами неопределенного цвета, дернула меня за ногу.
– Перевернись! У тебя ноги воняют.
Вообще-то ноги у меня не потеют, душ я принимала утром, колготки надела новые, так что девушка явно преувеличивала. Но я не стала спорить и повернулась к ней головой. Похоже, ей просто хотелось поболтать, но вот от нее как раз пахло отнюдь не розами, поэтому я сделала вид, что моментально уснула.
…Вопреки моим опасениям, когда я вошла в этот каземат с обшарпанными стенами и крохотным зарешеченным оконцем под потолком, освещенный пищащей лампой дневного света, никто не стал меня «прописывать» и усаживать к унитазу, то есть, прошу прощения, к параше. Обитательницы камеры посмотрели на меня довольно таки равнодушно.
– Добро пожаловать, - буркнула пожилая дама, сидящая на нарах у окна.
Взглянув на нее, я подумала, что наша отечественная преступность охватила буквально все слои общества, за исключением, быть может, грудных младенцев. Пожилой даме - не бабе, не тетке, даже не женщине, а именно даме - было хорошо за пятьдесят. На ней был деловой костюм из тонкого кашемира цвета морской волны. Ее густые седые волосы отливали благородным лиловым ирисом и были уложены в строгую, изысканную прическу. Фигуре могла позавидовать молодая девушка, а цвет лица просто поражал - мне в мои тридцать пять было за ней не угнаться.
– Ольга Матвеевна, - представилась она хорошо поставленным голосом университетской преподавательницы.
– А вы?
Я назвала себя. Странно. В моем представлении обитатели подобных апартаментов, знакомясь, вместо имен называют клички и статьи. Видимо, я читала слишком много плохих детективов.
– Лида, - сказала соседка Ольги Матвеевны, особа лет двадцати, одетая
Камера была рассчитана на восемь человек, но были заняты только три нижних места из четырех. Присмотревшись внимательнее, я поняла, почему. Слишком близкое расположение унитаза делало незанятое место, мягко говоря, малоприятным.
Сверху свесилась растрепанная, сто лет не мытая голова с круглыми голубыми глазами и большим, прямо-таки лягушачьим ртом. Девушка, одетая в новые, явно дорогие джинсы и розовый пушистый свитер, осмотрела меня с ног до головы. Похоже, мой бежевый костюмчик от Унгаро и лодочки за триста баксов произвели на нее впечатление.
– Я Даша, - произнесла голова неожиданно густым басом, который никак не вязался с тщедушной фигуркой его обладательницы.
– Тебя за что?
– Подозревают в убийстве, - со вздохом призналась я.
– Ух ты!
– Дашины глаза загорелись, как сигнальные лампочки.
– Только подозревают или?..
– Или, - разочаровала я ее.
– Меня элементарно подставили.
– Ну конечно!
– не пожелала разочаровываться Даша.
– Все так говорят. Лезь сюда.
Пыхтя и сопя, я вскарабкалась наверх.
– Ну, рассказывай!
– Даша просто горела нетерпением.
– Да нечего рассказывать, - пожала плечами я.
– Моего клиента убили. Как раз перед тем, как я вошла в его квартиру. И меня сцапали. Прямо там. Вот и все.
– Интересно. Клиента, говоришь? А ты кто? Наверно, риэлтор или страховой агент?
– С чего ты взяла?
– Ну не адвокат же. И не проститутка. Проститутка у нас Лида, - прошептала она мне на ухо.
– Ее что, за это сюда?
– удивилась я.
– Да нет, она клофелинщица. Ну, приходит к клиенту домой, подливает ему в выпивку клофелин и обчищает квартиру. Так ты риэлтор?
– Да почему риэлтор-то? У меня своя контора. Оказываем всякие услуги. Конфиденциального характера.
– А-а-а!
– протянула Даша.
– Жаль. Риэлтор - это... Это неплохо.
– А ты здесь за что?
– в свою очередь поинтересовалась я, хотя не могу сказать, что мне это было так уж интересно.
– За квартирку, - заметив мое недоумение, она пояснила: - Ну, за кражу квартирную. Я здесь уже в третий раз. Но раньше наводчицей была, так что меня только подозревали. Ребята не сдавали. Оба раза на следующий день отпускали. А тут прямо на хате взяли. Сигнализация, чтоб ей.
Теперь мне стал понятен ее интерес - вполне профессиональный - ко всему, что хоть как-то связано с квартирами.
– А та, внизу?
– я кивнула в сторону крупной черноволосой женщины лет сорока, которая лежала на нарах в полной прострации.
– Это Викса, - объяснила Даша.
– Не знаю, имя это или кличка. Викса и Викса. Может, Вика. Черт ее знает. Она на герыче погорела. На героине то есть.
– А Ольга Матвеевна?
– Это вообще цирк, - усмехнулась Даша.
– Старая мошенница. Дурит лохов на антиквариате. Мебель там, безделушки, всякая мура. Типа эксперт. Берет на экспертизу. Если что стоящее, цену занижает до самого плинтуса, мол, это мура, фуфло. Потом приезжает ее дружок, антиквар, и скупает все по дешевке. А потом продает уже по нормальной цене.