Бывшая любовница
Шрифт:
Не успела она уйти, как появились, смеясь, два пожилых дядюшки. Увидев Пепе, они накинулись на него с объятиями и обрушили град вопросов, на которые Пепе отвечал с легкостью и со смехом, словно его ничто на свете не волновало.
Но, как только они с Карой остались одни, улыбка мгновенно исчезла.
– Надо отсюда убираться, пока не нагрянули другие родственники. – И быстро пошел в сторону перестроенного монастырского помещения, где она никогда прежде не была. Кара едва за ним поспевала.
– Куда мы идем?
– В
– Нет, конечно, но разговаривать в твоих комнатах я точно не хочу. А мы не могли бы поговорить где-нибудь в другом месте?
– Нет. – Он остановился у двери, отпер ее и открыл. – Я через два часа улетаю в Париж. У тебя есть единственная возможность убедить меня, что это я сделал тебя беременной.
Она уставилась на него:
– Ты думаешь, я вру?
– Ты не первая женщина, которая врет насчет беременности.
Бросив на него убийственный взгляд, Кара прошла в его «обитель».
Апартаменты Пепе, хотя он пользовался ими редко – у него, по крайней мере, еще три других дома, – были такими, какие она и ожидала увидеть. В отличие от остальных помещений перестроенного монастыря, которые сохранили в основном прежнюю архитектуру, это была типичная современная квартира холостяка. Большое открытое пространство украшал огромных размеров телевизор с плоским экраном – такой экран она видела только в кинотеатре. Помимо телевизора в комнате было полно всевозможных гаджетов, о существовании которых она и не подозревала. Кара сомневалась, что знает, как работает хотя бы четверть всех этих штуковин.
Она стояла среди великолепия современной технологии и спрашивала себя, а правильно ли она поступает. Нет, все правильно. Ее не родившийся ребенок заслуживает справедливости.
– Хочешь выпить?
– Нет. Давай поскорее покончим с нашим разговором.
– Ну, а я выпью. – Он взял со стеклянного стола в центре комнаты пульт и нажал на кнопку – дубовые панели позади него раздвинулись, и появился бар с рядами бутылок.
Пепе приготовил себе коктейль и спросил:
– Ты уверена, что ничего не выпьешь?
– Уверена.
Он залпом выпил. Голубые глаза в упор смотрели на нее.
– Тогда продолжай. Убеди меня.
Она сжала губы, с неприязнью глядя на него. Потом произнесла:
– Я беременна.
– Это ты уже говорила.
– Потому что это так и есть.
– И сколько?
– Что «сколько»?
– Сколько денег? Сколько денег ты собираешься вытянуть из меня?
Она смерила его гневным взглядом:
– Я не собираюсь ничего из тебя вытягивать.
– Значит, ты не хочешь моих денег? – с насмешкой произнес он.
– Конечно, хочу. У тебя много денег. А у меня нет ничего. Совсем ничего. Я нищая. Без гроша в кармане. А еще я ношу
Он шумно, сквозь зубы, выдохнул:
– Ты все-таки пытаешься вытянуть из меня деньги.
– Нет! – Кара открыла сумку и вынула коричневый конверт, а из конверта – квадратный лист бумаги. – Вот. – Она передала это ему. – Вот доказательство. Я не пытаюсь вытянуть из тебя деньги. У меня беременность шестнадцать недель. Ты станешь отцом.
На минуту Пепе испугался, что его сейчас стошнит – в животе все перевернулось. На коже выступил холодный пот, сердце бешено заколотилось.
Если это подделка, то Кара весьма преуспела.
На листе бумаги явственно проглядывались очертания фасоли. Да, это определенно зародыш в утробе. Он внимательно разглядывал снимок. Там было обозначено название больницы в Дублине, имя – Кара Мэри Делейни, дата ее рождения и дата зачатия. Он подсчитал. Да. Она беременна шестнадцать недель.
Прошло шестнадцать недель с тех пор, как он был в Дублине.
– Ты не очень-то похожа на беременную. – Она выглядела худее, чем раньше, но ведь она никогда не была толстой. Да и сейчас ее не назовешь худой как щепка.
– У меня был стресс. Неожиданная беременность может потрясти любую женщину. Но ребенок абсолютно здоров. Я уверена, что скоро начну полнеть.
Он снова взглянул на снимок. Кара умная женщина, но сомнительно, что даже она могла подделать такое. Этот снимок более четкий, чем тот, на который он смотрел не один час десять лет назад, но все остальное было похожим.
Кара беременна.
Пепе вздохнул и постарался оценить ситуацию как можно хладнокровнее, но это было трудно. Очень трудно.
– Поздравляю. Ты станешь матерью. А теперь, скажи на милость, почему ты так уверена, что отец – я?
– Что за дурацкий вопрос? Конечно, отец ты. Ты единственный мужчина, с которым я по глупости легла в постель.
– И ты полагаешь, что я поверю твоему слову?
– Ты прекрасно знал, что я была девственницей.
– Я с этим не спорю. Что я оспариваю, так это мое отцовство. Я понятия не имею, чем ты занималась после того, как я уехал. Откуда мне знать, что, обнаружив, какого ты лишилась удовольствия, ты не стала заниматься сексом…
Он не заметил, как у нее взлетела рука. Раздался звук затрещины. Удар пришелся ему на правую щеку и был таким сильным, что у него дернулась голова.
– Да как ты смеешь унижать меня, свести до своего подлого уровня? – прошипела она.
У Пепе горела щека. Она хоть и маленькая, но удар у нее крепкий, и пятерня отпечаталась на коже и как раз пришлась на длинный шрам, который он получил в восемнадцать лет и с тех пор порой ощущал, как лезвие ножа врезается ему в щеку. Он поднес к лицу руку.