Бывшая любовница

Смарт Мишель

– Кара?

Снизу послышался глубокий голос Пепе.

Она подавила желание сбежать по лестнице, чтобы встретить его, и неторопливо спустилась вниз.

– Я здесь, – ответила она, не в силах спрятать улыбку. Они ни разу так надолго не расставались, и, несмотря на то что она была занята тем, что он ей поручил, скучала по нему ужасно. Особенно по ночам. Постель без него казалась пустой. Она ни за что в этом не признается, чтобы он не возомнил лишнего о себе, но на вторую ночь она нашла его рубашку и спала в ней.

Их

поцелуй был долгим, после чего она взяла его за руку и повела показывать плоды своих усилий.

– Вау! – в восторге воскликнул он, остановившись посередине гостиной. – Ты действительно знаешь, что делаешь.

Пепе честно признавался, что ничего не понимает в искусстве. Работы, купленные им, не просто удачные вложения денег – хотя это играло определенную роль, – но это были картины, которые ему понравились, радовали его глаз.

Кара разместила их именно так, чтобы они подчеркивали атмосферу и оформление каждой отдельной комнаты.

Он с улыбкой посмотрел на свой портрет, сделанный невесткой, – этот портрет украшал стену в его кабинете. Грейс изобразила его греческим богом, иронично взирающим на всех.

Кара указала на бронзовую скульптуру Хеорхеса Рамиреса – она поставила ее в углу гостиной.

– Тебе нравится, что это стоит здесь, где все могут ее увидеть? – спросила она.

– А ты меня узнала? – шаловливо произнес Пепе.

– Конечно. – Кара нахмурилась.

Вдруг, к своей радости, он осознал, что она живет с ним уже два месяца, и успела изучить его больше, чем кто-либо еще.

Когда же она перестанет его привлекать?

Он-то полагал, что после пары недель, ну, может, месяца, она ему надоест, но прошло два месяца, а он хочет ее с таким же неистовством, как и в начале их «договора». Даже больше, если только это возможно.

– Ты не думала заняться этим профессионально? – спросил Пепе. – Я знаю многих, кто заплатит большие деньги, чтобы их коллекции были выставлены выигрышным образом.

– Да нет, – пожала плечами Кара. – До того, как Грейс вышла за твоего брата, мы часто говорили об открытии собственной галереи – она занималась бы оформлением, а я ведением всех дел. Но жизнь распорядилась по-другому. Меня вполне устраивала работа в аукционном доме.

– Раз уж заговорили о галереях, у нас с тобой есть несколько часов до посещения вечером выставки, – сказал Пепе, имея в виду открытие выставки начинающих художников. – Может, пока поплаваем?

Кара поморщилась:

– Я несколько недель не делала эпиляцию для бикини.

– Ну и что? Ведь только я буду на тебя смотреть.

Неделя без Кары тянулась нескончаемо долго, и он изголодался.

– Мне все-таки неловко.

– Я могу тебе это сделать.

– Что сделать?

– Ну, эпиляцию.

– Ни за что.

– Почему?

– Потому что… – Потому что она до сих пор стеснялась быть обнаженной перед Пепе. Кого в этом винить? То ли ее католическое

воспитание или тот факт, что она достигла возраста двадцати шести лет, ни разу не появившись обнаженной перед мужчиной.

Он изогнул бровь:

– Так почему?

Кара не знала, что ответить.

Она по-прежнему была в замешательстве и спустя пятнадцать минут, когда сидела голая на диване в накинутом полотенце в спальне Пепе.

– Расслабься, cucciola mia, – промурлыкал он, опускаясь перед ней на колени и ставя кувшин с горячей водой рядом на пол. Он также принес лезвия и тюбик геля для бритья. Чтобы она меньше смущалась, он тоже разделся. Во всяком случае, заявил, что сделал это ради нее.

– Я не сделаю тебе больно, – очень серьезно произнес он и поцеловал прямо в нежную кожу бедра. – Поверь мне.

Смешав гель на ладони с горячей водой, чтобы образовалась пена, он тщательно и осторожно смазал всю область бикини.

Кара закрыла глаза. Обычно она использовала восковые пластинки для эпиляции ног, но область бикини предпочитала сбривать – так менее болезненно.

Она и представить себе не могла, что позволит кому-нибудь проделать ей эту процедуру.

Когда наконец она осмелилась посмотреть вниз, то увидела, что Пепе сосредоточенно орудует лезвием.

– О’кей? – Темно-голубые глаза Пепе смотрели на нее.

Она кивнула и улыбнулась. Напряжение ушло, ноги, тело… все расслабилось.

– Как тебе имя Шарлотта для девочки? – спросила Кара.

Он бросил на нее быстрый взгляд и поджал губы, как всегда делал, когда размышлял о чем-то. Они с Карой уже согласились на имя Пьетро для мальчика в честь отца Пепе. С выбором имени для девочки оказалось труднее. Сначала она думала, что он специально никак не соглашается ни с одним именем, которое предлагала она, пока наконец до нее не дошло, что он не хотел, чтобы ребенок носил имя одной из его бывших любовниц. Слава богу, что он отверг не все имена по этой причине, несколько – по другим причинам, менее болезненным для Кары. Например, считал их слезливыми. Она вошла в азарт и сыпала на него именами, наблюдая, как он сначала сосредоточенно складывает губы, а потом отрицательно трясет головой.

На этот раз он не тряс головой. Вместо этого его красивое лицо расплылось в улыбке.

– Точно. – Он закивал. – Шарлотта Мастранджело. Да, именно это имя. – И переключил внимание на то, чем занимался сейчас.

Через несколько минут он с улыбкой заявил:

– Вот. Неплохо, правда?

– Замечательно.

– Не двигайся – я принесу чистой воды, чтобы смыть остатки мыла.

Нисколько не смущаясь своей наготы, он прошел в ванную. У Кары в горле образовался ком. Неудивительно, что столько художников жаждали запечатлеть его облик любыми способами, будь то краска или камень. Тело Пепе притягивало к себе, как нектар пчел.