Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...
Шрифт:
Поэтому, перед тем как уйти, я подхожу к бару и выбираю самого порядочного на вид мужчину, а главное, одинокого и без компании. Вон тот, в пиджачке и джинсах, с неплохими физическими данными и светлыми волосами вполне подойдет. Но сначала я достаю из сумочки листок и быстро пишу там небольшое послание для Нины:
«Спасибо за попытку вытащить меня из депрессии, но это не то, что мне нужно. Прости.
P.S. Этот вариант лучше официанта. Не благодари.»
Свернув клочок бумаги в треугольник, я подхожу ближе и осторожно привлекаю внимание выбранного мной мужчины, похлопав того по плечу.
— Извините за беспокойство, но у меня есть одна
Он усмехается, салютуя мне на прощание врученной ему запиской, вот только, прежде чем выйти на улицу, я по какой-то ненормальной инерции поворачиваюсь, и сердце в груди тут же неприятно сжимается. Мне требуется секунда, чтобы найти тот самый столик в углу и увидеть его руку на бедре великолепной брюнетки с кошачьими глазами, которая, демонстрируя белые зубы, смеется над всем, что Айдаров ей говорит. И я не осуждаю ее. Перед ним и правда сложно устоять. Он как плотская фантазия, за которой тянется любая женщина, обладающая пятью органами чувств. Да с ним достаточно и одного.
Грустная улыбка касается моих губ. А они ведь смотрятся вместе. Слишком идеальные для этого мира, но органичные друг для друга. Эта мысль заставляет горечь упасть тяжестью на самое дно желудка. На фоне этой девушки я серая мышь. Одни только ее длинные ноги чего стоят. Уверена, они уже побывали на его широких плечах… Горечь поднимается в горло, и я заставляю себя отвернуться к окну, столкнуться со своим блеклым отражением и убедиться, насколько смехотворно выгляжу в этом платье. Хотя, уверена, будь оно на той брюнетке, смотрелось бы совсем иначе. Уязвленное сердце пропускает удар боли, позволяя унижению заполнить меня до краев. Как бы печально и ужасно это ни звучало, но, черт возьми, я ревную. С этой навязчивой мыслью я вырываюсь на улицу и даю несколько минут: себе — привести тяжелое и частое дыхание в норму, а сердцу — успокоиться и перестать причинять мне боль.
Глотая свежий воздух, я пытаюсь не вспоминать прикосновения его требовательных рук, то, какими опьяняющими могут быть его поцелуи и стоны, которые можно занести в красную книгу, как редкий вид чего-то прекрасного. Но самое ужасное в том, что после всего пережитого, кажется, я все еще хочу этого мужчину. Хочу оказаться на месте той брюнетки, чтобы однажды именно со мной Айдаров пришел… нет, не в паб, все же тут обстановка более мужская и, по мне, неуютная из-за немыслимого количества веселых безделиц и табличек. Это прикольно, но с ним я бы не хотела оказаться здесь на свидании… Я хочу, чтобы он поступил как истинный джентльмен и сводил меня в ресторан, даже если после и поимеет меня, будто первобытное животное. Господи-и-и… зажмуриваюсь, стуча телефоном по лбу… О каком свидании я думаю?
— Хорошая попытка, но следовало постучать посильнее,
Жар его присутствия обдает мою спину, и я лишаюсь возможности дышать. Медленно, очень медленно я оборачиваюсь через плечо и сталкиваюсь с взглядом Айдарова. Сердце сжимается до крупицы, отказываясь выполнять свою функцию, и падает в пятки, но, когда его руки силой отодвигают мое тело в сторону от прохода, я вздрагиваю, и в этот момент все мои механизмы и установки взрываются от хаоса. А ведь он всего-навсего прикоснулся ко мне с максимальным безразличием или даже отвращением. Но я ничего не могу поделать с жаром его присутствия, который обжигает мою кожу, словно я натерлась кайенским перцем. Или, может, у меня какая-то проблема, и мне пора сходить к дерматологу? Странная реакция на одно только присутствие самого главного мудака во вселенной.
— Ты следишь за мной?
Меня так поражает спокойствие в его высокомерном тоне, что я не выдерживаю и снова поднимаю на него взгляд, но жалею об этом, когда под гнетом его самомнения чувствую себя мелкой букашкой. Но так и есть, он смотрит на меня свысока, будто я ниже его во всех смыслах этого слова.
На нем, как всегда, идеальный галстук и стильный брючный костюм в цвет синего океана, такой же холодный, как и ледяные глаза его хозяина. Пульс невольно ускоряется, словно крича мне об опасности, вот только, к сожалению, я не слышу ничего, что побудило бы меня уйти.
Но я хотя бы заставляю себя залезть в приложение «Убер» и как можно быстрее вызвать такси, лишь после этого нахожу в себе силы ответить ему.
— Это тебя не касается.
Мне удается произнести эти слова на одном дыхании и не выдать дрожь, охватившую меня с головы до пальчиков ног.
— Если я задаю вопрос, значит касается, Алевтина. — В его голосе столько строгости, что я готова сбежать от дальнейшего диалога. Но я ведь не доставлю ему такого удовольствия? — И когда я спрашиваю, то ожидаю получить ответ.
Вот это наглость.
Едва ли не теряя остатки самообладания, поворачиваюсь к нему лицом, надеясь, что мой взгляд будет красноречивее слов, готовых вылететь из моего рта. Но я нахожу силы сдержаться и даю себе долгую секунду, собирая в кучку всю ненависть, которую испытываю к этому человеку, и одновременно пытаюсь сделать практически невозможное — скрыть прерывистое дыхание, чтобы как можно безразличнее произнести следующие слова:
— Думаю, ты перепутал девушек, Хаким. Подобным тоном можешь разговаривать с брюнеткой, которую почему-то оставил скучать в одиночестве. — Прищуриваюсь, постукивая пальцем по подбородку, словно размышляю об этом всерьез. — Или она сочла тебя слишком нудным и нашла более выдающийся член на сегодняшнюю ночь?
На сосредоточенном лице Айдарова появляется подобие ухмылки, но это слишком мрачная эмоция, которая исчезает, как только он со скучающим видом начинает поправлять манжеты.
— Ты закончила?
Мудак.
— Да. — Вздох. — Хотя нет. Иди к черту.
Гортанный звук его смеха пробегается холодными мурашками по моему позвоночнику.
— Ты повторяешься.
Я не думаю, когда позволяю следующим словам сорваться с губ:
— А ты мудак.
Злость пузырится во мне, точно игристое вино в бокалах. И она становится еще опасней оттого, что Айдаров считает ее чем-то забавным. Потому что один уголок его красивых губ снова поднимается, а потом он цокает и, качая головой, переводит равнодушный взгляд на мое лицо.