Бывшая моего брата. Я ненавижу ее…
Шрифт:
Киваю. После чего произношу едва слышно:
– Что… – моргаю, – что произошло?
Тяжело сглатываю и наблюдаю за быстрыми манипуляциями медработника, она что-то убирает в большой оранжевый чемодан.
– Ваш молодой человек не справился с управлением…
Костик!
Дальнейшие слова я слышу будто сквозь слой плотного тумана.
Сердце прокалывает острая льдина страха, когда я вспоминаю…
Боже!
Приподнимаюсь на локте и зажмуриваюсь, позволяя себе свыкнуться с положением, а затем кое-как присаживаюсь, пока меня не ловят сильные руки медработника.
–
– Мне нужно…
– Вернитесь, пожалуйста, в лежачее положение! – строже добавляет девушка и надавливает на плечи, что окончательно приводит меня… в бешенство?
– Я не лягу! Там мой парень! Я должна увидеть его! – Сбрасываю ее руки и, потеряв равновесие, тут же цепляюсь за края кушетки, чтобы не свалиться. Прикрываю глаза и перевожу дыхание, после чего выдавливаю тяжелее: – Дайте мне чертов отказ и помогите спуститься на улицу. Я вполне… – киваю, медленно облизывая губы, – вполне нормально себя чувствую.
Вру. Совсем немного.
– Вы отдаете себе отчет в отказе от госпитализации? – строго, словно отчитывая меня, произносит фельдшер. – У вас как минимум сотрясение и могут быть внутренние повреждения.
– Я чувствую себя нормально, – выходит немного раздраженно, но так и есть. В больницу ехать нет никакого желания. У меня вообще аллергия на медицину. – Не тратьте свое время. Вы уже оказали самую необходимую помощь. Давайте, – требовательно протягиваю руку, – я подпишу все, что требуется.
Несколько секунд она еще буравит меня жестким взглядом, после чего неодобрительно качает головой, но все-таки выполняет мое требование.
Ну и славно. На споры нет сил.
Вот только, когда я выбираюсь из кузова машины, практически в тот же миг жалею об этом, замирая как вкопанная при виде покореженного «ниссана»… Боже! Нет, нет, нет…
С колотящимся сердцем я неумолимо замерзаю от расползающегося под кожей ужаса. Разум затуманивается, однако каким-то образом в памяти все равно вспыхивают кадры до…
– Господи, – слетает с дрожащих губ. – Он жив?
Разворачиваюсь и впиваюсь в фельдшера умоляющим взглядом.
– С водителем все в порядке, – она кивает без тени какого-либо сострадания. Мне кажется, девушка злится на мой отказ от госпитализации. Но потом смягчает тон и добавляет: – Отделался парой царапин.
Только почему-то от ее слов легче мне не становится. Напротив. Озноб еще сильнее бьет меня.
– Тогда… – Облизываю потрескавшиеся губы. – Тогда где он?!
Неожиданно нас прерывает трель мобильного телефона, и фельдшер тут же отвлекается. Я уже собираюсь вновь взмолиться, однако в этот момент она достает телефон из кармана и жестом руки просит меня подождать, одновременно принимая вызов.
– Слушаю, – устало протягивает девушка, уперев свободную руку в бок. – Свет, отправь другую бригаду… Мы не успеем. Нет… У нас еще три вызова… Да-а-а, мать твою! – Она сжимает переносицу и немного отходит в сторону, оставляя меня наедине с тревожными вопросами.
Просто отлично!
Вплетаю дрожащие пальцы в волосы и надавливаю ладонями на пульсирующие виски. Слишком много всего. Сглатываю горечь
А даже если и так.
Он не мог просто взять и уйти! Не мог оставить меня! И эту чертову колымагу.
В голове хаотично мечутся десятки мыслей. Ведь, несмотря ни на что, я хочу убедиться, что с Костей действительно все в порядке. Возненавидеть его за случившееся я всегда успею, главное, чтобы он был жив. В конце концов, я причастна к тому, что Завгородний вышел из себя. Не стоило выяснять с ним отношения, когда он вёл машину.
Едва фельдшер вновь приближается ко мне, убирая от уха телефон, я цепляюсь за ее руку и начинаю тараторить:
– Где водитель? Прошу вас, скажите мне правду. Он… – Нервно заправляю выбившийся локон за ухо. – С ним что-то случилось, да?
– Этот недоносок в ГИБДД, – раздается позади меня знакомый строгий голос, от которого внутри все переворачивается. Прикладываю ладонь к испугавшемуся сердцу и судорожно выдыхаю.
А вот о нем я предпочла бы забыть…
Зажмурившись, мысленно бью себя по щекам и неспешно оборачиваюсь, совершенно не готовая столкнуться с Айдаровым. И не только потому, что чувствую вину за то, что произошло. Хотя в большей степени именно по этой причине. Из-за опасного вождения Кости могла пострадать не я одна. И, судя по тому, как мой босс мрачно смотрит на меня, я права.
– Галя! Поехали! Еб твою мать! Не хочет в больницу, и черт с ней! У нас еще три вызова!
Растерянно оборачиваюсь, замечая орущего водителя скорой, а затем перевожу взгляд на фельдшера, что-то записывающую на клипборде.
– Сейчас едем, Сергей Иванович. – Она отрывается от заполнения документов и обращает внимание на… гребаного Айдарова. – А вы бы проследили, чтобы ваша знакомая благополучно добралась до дома. И лучше понаблюдайте за ней. – Какого черта она ему это говорит? – Ей сейчас не стоит перенапрягаться и тем более оставаться без присмотра. – Убирает ручку в нагрудный карман и, прежде чем ретироваться, салютует: – Всего хорошего.
Все еще пребывая в шоковом состоянии, снова смотрю на Айдарова, который, держа одну руку в кармане брюк, мрачно уставился в телефон и что-то печатает в нем. Мои губы приоткрываются, но из-за бешено колотящегося сердца речь дается с трудом.
– Садись в машину, – внезапно бросает он и, небрежно засунув гаджет в карман, направляется в сторону белого «мустанга», на котором я замечаю приличную вмятину…
Жар стыда вмиг охватывает шею и затягивается на ней удавкой. Сколько будет стоить ремонт такой машины? Боже, даже за одну царапину Костику пришлось бы работать половину своей жизни, а с учётом того, что он ни черта не работает, – вечность. Если на нем и правда пара ссадин, я сама его придушу. Разумеется, если Айдаров первым не сделает это со мной.