Бывшая принцесса
Шрифт:
ГЛАВА 8
КВИН
То, что устроил Николай настолько же ужасно, насколько правильно. Не знаю, что именно натолкнуло мужа на мысли о моем предательстве или слабости, но он прав. Я предоставила итальянцам достаточно информации. Так что отчасти…совсем немного…чувствую себя паршиво.
Но какое мне дело? Я даже ничего…это огромная ошибка. Это грандиозная ошибка, если я испытываю хоть какую-то положительную эмоциональную привязку к людям Братвы и ее Главе.
Наверное, я все еще в шоке. Пусть я и довольно
Я осматриваю свой порез, который уже покрылся тонкой корочкой. На щеке осталось покраснение, но не синяк. В своей жизни я не получала ничего кроме легкой пощечины от матери девочки, которой я воздала по заслугам за ее сучье поведение. Так что с почином.
Падаю в кровать в одной из легких сорочек. Летний воздух перед дождет приятно пробегается по коже. Голова болит, но мне жутко лень встать за адвилом.
Нагло прошу о нем Анну. Она приносит таблетку и кусочек пирога.
— Я пригрозила Сергею, что ты не дашь ему еще два месяца. Это было зря, прости.
— Все нормально. — хихикает, забирается ко мне, когда подвигаюсь ближе к стороне Николая — Что они натворили?
Анна внешне слишком похожа на брата. Те же волосы цвета темного шоколада, разрез глаз. Только в глазах Николая плавает тьма, пока у Анны играет янтарь.
— Решили, что будет здорово устроить игру на доверие. Как видишь, я выиграла.
— Он разносит свой кабинет.
— И мне пойти пожалеть маленького неуравновешенного муженька? — изгибаю бровь.
Она вздыхает.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь? Поговорить с Ником?
Это почти смешит.
— Хочу отдохнуть, затем выбирать наряды, ничего не делать и в целом, зови меня трофейной женой. Я больше и не загляну в его разрушенный кабинет, а в город буду ездить только в спа и в бутики. — передаю пустую тарелку и падаю головой на подушку.
— Ха-ха. — с сарказмом — Как смешно. И кем ты решила себя подменить? — она сжимает мою руку — Ник часто ведет себя, как полный придурок. Но так уж вышло, что он твой придурок. Если ты трофейная жена, то люби и лелей.
Да пошли все Громовы…и Анна ушла.
Я залипаю в социальный сетях, чтобы вычленить из головы полчаса сегодняшнего дня. Мне в принципе не помешало бы устройство для стирания памяти, необходимо второй день подряд. Худшие ли это дни в моей жизни? Сегодня — да. Мне не доверяет мужчина, которого я ни разу не пыталась убить во сне. Одновременно с этим он напрасно не лишает меня жизни.
Я в беспокойном сне, когда приходит Николай.
— Ты не будешь находиться со мной в одной постели.
Иначе я снова прижмусь к его телу, чего не потерплю в сознательном состоянии.
— Как скажешь, Львенок.
В джинсах и футболке
Снова пытаюсь заснуть без чувства вины. Безуспешно.
Я дура. Конченная дура, потому что не могу удержаться и касаюсь мужских волос, а почувствовав их мягкость запускаю руку, перебирая короткие пряди.
Замираю, когда Николай тихо мычит.
— Я могу ненавидеть это место, но иметь хоть каплю сострадания и логики.
Все еще не решаюсь рассказать Марте про Остров — беспокоюсь о людях. Про поставки меня не спрашивают, но от них зависит прибыль МакГрат. Мне нужно стать жестче.
— Прости.
Его хриплый голос звучит настолько грустно, что у меня на глаза наворачиваются слезы.
— Может быть.
Я продолжаю в тишине и полутьме касаться его волос. Действие настолько успокаивает, что я выдыхаю все напряжение от близости Николая.
— Тебе больно?
— Не особо. — убираю бедро с другого, чтобы нечаянно не содрать корочки заживления.
Чувствую, как муж передвигается, поворачивается лицом. Мне виден только силуэт, и этого достаточно — свет бы все испортил.
Глава на коленях перед лежащей мной на постели. Муж проскальзывает рукой под одеяло, касается моего колена, скользит большой шершавой рукой чуть выше, и это самое нежное прикосновение в моей жизни.
Чувствую, как ночнушка задирается. Николай приподнимается и приближает лицо к моей ноге. Я ахаю, когда мужские губы прижимаются к внутренней части бедра. Хватаюсь за шею мужа, он продолжает покрывать поцелуями не только порез, но и чуть выше.
— Я не знал, что твоя боль будет напрасной. — поцелуй — Если тебе станет от этого лучше — я тоже страдал.
— Николай…
Это всего лишь прикосновения, поцелуи, слова, но я плавлюсь.
— Я больше не буду сомневаться в тебе.
С губ срывается всхлип.
— И я буду так же, как и дни до этого охранять твой сон до рассвета, даже здесь. Я давал тебе клятву, миссис Громов.
— В клятве были слова о доверии.
Он стоит одним коленом на матрасе, вторая нога все еще на полу.
И я в восторге, но чувство вины…я заталкиваю его подальше. Итальянцы не имеют то, что поможет им получить значительное преимущество перед Братвой. И я еще могу рассказать все Николаю…
Нет. Не так. Как я могу предпочесть этого мужчину, весь этот гребанный мир абсолютной свободе? Черчилль говорил, что единственный способ оставаться последовательным среди меняющихся обстоятельств — это меняться вместе с ними, сохраняя при этом свою главенствующую цель. Я не изменю ее.