Бывшие в прошлом
Шрифт:
— Пошёл вон отсюда, — процедил я, с ненавистью глядя на шурина.
Лев впился в меня не менее хмурым взглядом, а после покосился на Женю. Та кивнула.
— Костян, поможешь мне уложить Машулю спать? — задорно спросил он сына.
— Да, пошли, — оживился мальчишка и побежал вперед, наткнувшись на меня. — Привет, — улыбнулся малой, глядя чистыми и искренними глазами, и я не смог его проигнорировать.
— Здравствуй, дружок, — голос смягчился, а от груди что-то больно отвалилось.
— Пойдёшь с нами? — спросил так просто, что захотелось взвыть.
С вами? К
— Нет, Костик, нам с твоей мамой поговорить надо. Беги давай, — и ласково потрепал его по голове.
Отступил, пропуская мимо себя Вольных, а после громко захлопнул за ним дверь.
— Где она? — тут же без прелюдий накинулся на супругу.
— Успокойся. Я поговорила с ней, дала деньги. Она сделает аборт. Она дура, но не настолько.
— Как раз настолько, — рыкнул я, немного смягчившись. — А ты ведь ждала, что я клюну на неё, да? Ждала, что сам захочу развода с тобой. И ублюдок этот был бы шикарным подспорьем.
— Не ублюдок, а твой ребёнок, — перебила Женя, окатив взором ненависти и презрения. — Ты похоже вообще ни о чём не задумываешься, Слава?! Я всё равно уйду от тебя, сегодня или завтра, и тебе не запугать меня. А ты так и останешься один со своими обидами, ненавистью и вечно непонятым. Может хватит? Может надо ухватиться за остатки живого и наладить свою жизнь заново? Я не люблю тебя. Никогда не любила! И не скрывала этого. Да, были моменты, мне казалось, что ты тот самый и моё новое дыхание, но я не просто ошиблась, а жестоко окаралась. Ты худшее, что случалось со мной!
— Аминь, — молвил с таким гневом, что каждая буква просочилась в стены.
Женя сглотнула, прочитав в моих глазах свой приговор, и слегка попятилась. Не бойся, я и пальцем тебя больше не трону, потому что боль в груди изменила курсоры. Ушёл, оставив дверь за собой не закрытой. В свой склеп? Не хочу… Соня ушла. Друзья отстранились. Мне больше не с кем говорить. Вышел на улицу и замер на подъездной лестнице. Рана на голове пульсировала, а звёзды в небе словно тянулись ко мне. Покачиваясь, дошёл до своей машины и вырулил за ворота.
Давил на газ пока не уперся в калитку Новодевичьего кладбища. Вышел из автомобиля в зловещую тишину и направился вглубь пристанища усопших. Где-то ухала сова, а в деревьях галдела ночная фауна, луна ярким прожектором освещала путь, заставляя тени двигаться. Шагал вдоль аллеи, высчитывая ряды, пока не нашёл нужный. Три могилы, три памятника — мама, папа и сестра. Чуть дальше шёл пустой ряд — там тоже можно сделать погребение… Скользнул взором по надгробиям, глядя в светлые и чуть улыбающиеся лица, которые в предсмертный час были совсем не такие. Они страдали перед смертью, как и я сейчас, а уйдя обрели покой, но уже без меня. Вы ушли, а мне дальше жить со всем этим.
Наклонился и заботливо поправил венки. Четыре розы на постаменте до сих пор живые, а я ведь приносил их сюда неделю назад.
— Я с тобой, милая, — ласково произнёс я, глядя на портрет сестры. — И никогда не брошу. Не бойся.
Над головой снова ухнула птица и с шумом приземлилась на ветку дерева. Глянул на дисплей телефона — скоро за полночь. Я хоть и не верю в мистику, но оставаться
В гостевой комнате царила подобная тишина. Здесь я впервые поцеловал Женю. Точнее она сама это сделала, чем воткнула в сердце первую спицу. Повелся, пусть не как мальчишка, но зацепила и после вывернула наизнанку своими золотыми глазами, слезами и нежным голосом. Увела в коридор счастья, но закрыла перед носом дверь. А ведь я боролся поначалу. Пытался не реагировать, быть мудрым, но чертовка одела ошейник и утащила в мир своего хаоса, а я, как олень поддался. Запутался рогами в её сетях. Кретин, олух и придурок!
Кофемашина щелкнула, и я благодарно принял её дары. Поплёлся в свой кабинет, с упоением слушая гул коридора от моих шагов. Как метроном, убаюкивающий и вводящий в транс.
В кабинете душно. Эта корова, как всегда запечатала все окна. Открыл, впуская в помещение ночной воздух. Вдохнул полной грудью и опустился в рабочее кресло. Мелодично зашелестел компьютер. Открыл историю последних созданных документов, желая проконтролировать, чем сегодня промышлял мой недородственник. Листая назад, едва не подпрыгнул от эйфории. Да, коварный документ ушёл в действие. Этот придурок его подписал. Блаженно начал листать содержание документа, пока не осознал страшную вещь. Нет, эта сволочь не себя и не меня подставила. Вольных изменил условия договора, подведя абсолютно всех к краху. Господи! Какой же ты идиот! Метнулся к столу секретаря, не лелея надежды на долю удачи. Конечно же она уже всё отправила…
— Нет! Нет! Нет! — вырвалось из грудины и разум начал плутать в закоулках агрессии и отрицания.
Это конец — потеря клиентов, суды, огромная сумма денег на выплату ущербов, а главное, репутация. Её уже не вернуть. Всё теперь уничтожено. Сгорело в ярком пламени. Из-за него!
Схватил монитор и в ярости швырнул в стену. Словно лекарство от давящей боли в грудине. Ещё! Перевернул секретарский стол и бросился к своему. Спустя меньше, чем за две минуты, кабинет и приёмная превратились в ничто. Это и было всегда ничем — бумажки, бумажки и снова бумажки. Взор упал на арома-свечи, выпавшие из ящика толстухи. Значит где-то рядом спички или зажигалка. Скинул ворох бумаг в сторону и нашёл металлический прямоугольник. Фирменная. Чиркнул и поднёс желтый танцующий огонёк к макулатуре. Бумага красиво и грациозно приняла его и завальсировала вместе с ним, становясь всё больше. Порыв ветра от окна, подхватил пламя, усилив в разы.
Попятился к выходу, чувствуя, как смертоносный дым овивает со всех сторон. Гори… Пусть всё сгорит. Вместе со мной.
Домой вернулся глубокой ночью, сев в гостиной и откинув голову на спинку. Прикрыл веки, стараясь нормализовать эмоции. Слышал стук сердца в висках, приказывая ему успокоиться. Всё, тише… Тише! Набат ушёл в вакуум, сквозь который вновь пробрался этот голос:
— Тебя здесь больше ничего не держит, Славочка… Ты мне нужен. Мне плохо. Вы все мне здесь нужны! Славочка, прошу…