Бывшие: второй шанс на любовь
Шрифт:
Неужели он рассчитывает, что после всего я вернусь? После этих угроз захочу быть с ним?
– Нет, Игорь, – качаю головой. – Я не вернусь.
Хочу выйти из квартиры, но Игорь хватает меня за руку. Втягивает обратно и прижимает к стене. Нависает, пытается продавить, напугать.
– Ты пожалеешь, Женя, – у него желваки на скулах ходят. – Ты горько пожалеешь о своем решении.
– Выкинь ее, любимый, – подливает масла в огонь его злости Ксюша. – Выкинь эту пустышку. Она никогда тебя не любила. Не ценила. Ты же знаешь, что, вернее,
Я успеваю присесть, когда над моей головой в стену врезается кулак. Ксюша вскрикивает.
– Игорь, больно? – начинает суетиться.
А я почти ползком выскакиваю в подъезд. Бросаюсь к лифту и жму кнопку. Как назло, в подъезде никого. Но есть камеры. Не уверена, что это поможет при случае.
Злой Игорь пинками отправляет в мою сторону чемоданы. Таким злым я его никогда не видела. Он просто в ярости.
Сзади зло смеется довольная Ксюша. А мне так страшно, что я рада, что не нужно теперь подходить к дверям. Как попало заталкиваю вещи в лифт и жму-жму-жму кнопку, чтобы двери закрылись.
Игорь стоит в дверях и сверлит меня злым взглядом. А со спины его обнимает Ксюша. Демонстративно целует в шею. Напоказ. Она победила. Отбила мужа у бесплодной сестры, забеременела и вышвырнула из квартиры. Наша квартира ей всегда нравилась.
Постоянно говорила, как у нас уютно, просторно, как все со вкусом сделано. Фотки на свою страничку выкладывала. Мне было все равно. Я смотрела сквозь пальцы. Многие любят так делать. А я не придавала этому значения.
Лифт открывает двери на первом этаже.
– Женечка, на отдых? – спрашивает пожилая соседка.
– Да, – отвечаю односложно, выкатывая чемоданы.
– А Игореша где? – не отстает она. Мы с ней иногда разговаривали. Милая старушка, но у меня сейчас нет желания ни с кем разговаривать.
– В квартире, – даю обтекаемый ответ. Он и правда в квартире. Так что соседку я не обманываю. – Извините, спешу.
Выталкиваю чемоданы к подъездной двери под пристальным взглядом соседки. Она скоро и так все узнает, я не хочу здесь быть ни секунды лишней. Я сейчас не в том состоянии, чтобы вести разговоры.
Я сосредоточиваюсь на простых вещах: загрузить чемоданы в машину, выехать со двора, доехать до сестры. Всеми силами цепляюсь за каждое из этих действий. На пределе внимания слежу за дорогой. Всегда была аккуратным водителем. У меня был хороший учитель. А сейчас утраиваю внимание, задвинув боль и страх.
Но при этом и сама не понимаю, как въезжаю во двор сестры. Я так была сосредоточена, что вся дорога прошла мимо меня.
Ставлю машину на паркинг и глушу мотор. А потом меня накрывает. Я падаю на руль, обхватываю его руками и начинаю рыдать. Безудержно. Сотрясаясь всем телом.
Есть у меня такая особенность – сначала собраться и доделать, а потом, добравшись до тихого места, развалиться.
Наверное, я бы так и просидела в машине до вечера, но настойчивый стук в окно пробился сквозь туман, окутавший мое
С трудом поворачиваю голову и за мутным стеклом вижу силуэт. Утираю слезы ладонями, и стекло оказывается чистым, просто это у меня пелена перед глазами. Лида кричит, чтобы я открыла дверь, дергает ручку.
Нажимаю центрозамок. Она сразу рывком распахивает дверь с моей стороны.
– Женя, – выдыхает, наклоняясь ко мне. – И как только доехала?
Пожимаю плечами. Сама не знаю, как мне удалось доехать без аварий.
– Шок, – хрипло выговариваю, голос от рыданий сел.
– Идем, – Лида пытается вытянуть меня из машины.
– Отойдика-ка, – слышу мужской голос, Лиду отодвигает в сторону ее муж.
Наклоняется ко мне, отстегивает ремень безопасности. А потом вытаскивает из машины. Я не могу встать на ноги, они дрожат и подкашиваются.
– Лид, в замке ключи, – спокойно говорит Анатолий, – достань и закрой машину. За вещами потом спущусь.
Он так и несет меня к их подъезду. А у меня нет ни капельки сил, чтобы идти самой. Если он разожмет руки, я просто упаду.
Лида, закрыв мою машину, бежит вперед, чтобы придержать дверь. Потом впереди поднимается, открывает дверь в квартиру.
– В Ленкину комнату неси, – командует.
И меня Анатолий вносит в комнату племянницы, опускает на ее кровать.
– Я за вещами, – он спокоен, как скала. – Лид, ключи.
– Да-да, держи, – Лида отдает ему ключи. – Женя, давай ложись, – кладет руки мне на плечи, заставляя лечь. Потом наклоняется и снимает с моих ног туфли. – А я видела, что похожая на твою машину подъехала. В окно смотрю-смотрю, а никто не выходит. И тебе звоню с утра, а абонент не абонент.
– Телефон сел, – это все, на что у меня сейчас хватает сил.
– Ты ледяная вся, – Лида щупает мои ноги, потом кисти рук. – Чудо, что доехала.
Сестра суетится, достает плед, укутывает меня. Потом убегает из комнаты и слышу, как сквозь вату, ее голос:
– Поставь пока в коридоре.
– Как она? – напряженно звучит голос Анатолия.
– Плохо, – отвечает Лида. – Я за чаем горячим, ее всю трясет.
– Там еще чемодан остался. Как она сама все в машину загрузила только? – удивляется Анатолий.
Сама не знаю, смутно помню.
Возвращается Лида с кружкой ароматного чая в руках. Ставит ее на тумбу.
– Давай, сестричка, – наклоняется ко мне, берет за плечи, – сейчас сядешь. Чай свежий, успокаивающий. Согреешься – станет легче. Женечка, только не замыкайся. Кричи, ругайся, только не молчи.
Она помогает мне устроиться полулежа. Подсовывает под спину подушки.
– Держи, – протягивает кружку с чаем. – Осторожно пей. Давай, по глоточку.
Делаю первые глотки чая. Он приятным теплом растекается внутри. Кружку держу крепко, но руки дрожат, и чай грозится выплеснуться на плед. Лида сжимает мои руки своими. Дарит свои тепло и поддержку.