Бывшие. Без срока давности
Шрифт:
— Прекратите, — попросила я.
Хлопнула дверь. Водитель сел за руль, завел мотор.
— Ну чего копаетесь? — крикнул в темноту санитар, торопя мою сестру. — Не на дискотеку же собираетесь!
— Может быть, без госпитализации обойдемся?
— Потеря сознания была? Была. Госпитализация необходима! — отрезал врач.
В машину забралась сестра, запахло ее духами. Она наклонилась надо мной, обдавая вишневой сладостью, от которой чуть ли не мутило.
— Поехали, Кирилл! — попросил врач. — Барышня прибыла, — добавил
Сестра нашла мою ладонь и крепко-крепко сдавила мои пальцы. Ее голос дрожал от раскаяния.
— Ты только не переживай, Настя. Я все-все сделаю! И Яночку буду навещать, и по дому убираться, и маме помогу. Ты, главное, лежи, отдыхай, лечись, сколько скажет врач. Все-все сделаю… Клянусь! Помощь будет обязательно, вот увидишь!
Хотелось бы мне верить в обещания сестры, но сколько их уже было?
И как не вовремя это все…
Когда меня оформляли в больнице, я буквально всем своим телом, каждой его клеточкой чувствовала взгляд врача скорой помощи, полный осуждения. Поняв, что я не собиралась жаловаться на сестру, он осуждающе покачал головой и отвернулся, пожав плечами.
Меня немного разозлило его молчаливое, но осязаемое осуждение.
Мне, что, проблема мало?
Одного только раскола внутри семьи для полного счастья не хватает!
Ситуация нехорошая, да. Но, в конце концов, его это никак не касается.
***
Лежать в стационаре мне не хотелось, но головой я приложилась здорово. Даже просто сходить в туалет было не так-то просто, это стало задачей марафонца — выдержка, спокойствие, собранность и еще раз выдержка плюс отсутствие спешки. Надеялась лишь на то, что вскоре станет легче.
Должно стать…
Первые сутки были вообще сложными — сильная тошнота и головокружение не отпускали. Потом тошнота отступила, осталась тупая головная боль и здоровенная опухоль. Мне наложили несколько швов. Для этого пришлось постричь и побрить довольно приличную площадь волос на голове.
«Вот красотка!» — вздохнула я.
Рассчитывала выйти на работу, поухаживать за Яной, теперь больничный продлить придется. Значит, денег получу меньше!
Как некстати…
***
Сестра и мама навестили меня на следующий день. Первой зашла сестра, за ней мама. Очевидно, Даша уже успела рассказать свою версию произошедшего, потому что мама начала меня журить:
— На тряпке поскользнулась! Далась тебе эта уборка, Насть. Поела бы, да спать легла, сами прибрались.
Сестра кивала в отдалении, нервно перебирала волосы — то заплетала, то расплетала кончики распущенного хвоста в тонкую косичку.
Ее настороженный взгляд выдавал тревогу, она переживала, что я могу рассказать, как все произошло на самом деле.
И меня подмывало, каюсь!
Не знаю, откуда это гаденькое и довольно низкое чувство взялось.
Возможно, все дело во взглядах того врача. Они мне запомнились отчего-то.
Но выдать сестру?
Лишить маму какой-никакой поддержки
Разве я могла поступить так с ней, с нами…
Пришлось проглотить чувство попранной справедливости и закрыть на это глаза. К тому же крысить и доносить на своих — это плохо.
«А вредить своим — это хорошо?» — тоненько пропищала совесть.
Ответа не было.
В другой раз, при иных обстоятельствах я бы не спустила это сестре с рук, слишком сильно устала я от ее легкомысленности.
Но не сейчас, увы…
Мама ушла первой, сестра задержалась возле моей постели.
— Тебе кто-нибудь звонил? Никто не приходил? — спросила Даша.
Интересно, на что она намекала?
Глава 5
Она
Интересно, что сестра имела в виду, произнеся эту загадочную фразу?
— Боишься, что я на тебя заявление написала, что ли?
— Нет, я про другое, — покусывая губу, ответила Даша.
— Извини, голова болит. Соображаю плохо, кто еще мог прийти? Любовничек твой, что ли? — усмехнулась я. — Объясниться решил, почему полез к девушке, которая годится ему в дочери? Или что?
Даша густо покраснела и воровато оглянулась на дверь, переживая, не услышала ли мама наш разговор.
— За это не переживай. Я с Русей поговорила, он тебе полные выходы закроет, как будто ты целый месяц работала, не пропуская. Премия тоже будет!
Первая мысль была — новость неплохая.
Но при ближайшем рассмотрении так уже не казалось.
Тянуло от всей истории каким-то нехорошим душком, и я ничего не могла поделать с собственными эмоциями на этот счет.
— С Русей?! — переспросила я иронично. — Даш, ты серьезно?
— Послушай, я все понимаю, но…
— Значит, прекращай это. Добром не кончится, — предупредила я. — Лучше проведай Янку.
— Да-да, конечно. Сегодня я с ней посижу!
Кажется, сестра была только рада окончанию разговора, убежала почти мгновенно.
***
На следующий день я возвращалась из столовой и стала невольной свидетельницей интересного разговора между двумя медсестрами.
— Кортунов сегодня ошивается здесь, видела?
— Кортунов? — призадумалась.
— Кортунов, тот самый. Из областной!
— Аааа… Заведующий нашим отделением скорой, что ли?
— Да. Он самый. Красавчик… Говорят, лично пару раз на смене прокатился, мастер-класс устроил.
— Интересно, что он здесь забыл?
— Невесту присматривает! — хихикнула. — Может быть, и к нам заглянет?
— Тебе-то куда, ты ж замужняя!
— А у меня, как у всякой порядочной женщины, всегда найдется свободная минутка!
— Иди, пока главная не пришла, опять опаздываешь с раздачей лекарств. Там в двадцать седьмой палате такая вредная бабка лежит.