Бывшие. Ненавижу, но люблю
Шрифт:
И что теперь? С отражения на меня смотрит красивая, ухоженная светловолосая девушка с серо-голубыми глазами и пухлыми губами. Уже не Настька, а почти Настасья Сергеевна. Без неровной чёлки, пирсинга под губой, несуразных очков и мешковатой одежды. Совсем другая, но до сих пор неудачница в любви.
В школе парням не нравилась. После поступления времени особо не было и отношения не длились больше двух недель. А в последнее время, я просто бежала из отношений, находя в ухажёрах даже минимальные недостатки. А всё потому, что они – не он. Моя первая, чёрт его дери, любовь.
Хмыкаю своему отражению. С опаской уставляюсь на лифтовую дверь и кнопки этажей. Божечки, молю, пусть хотя бы завершение этого дня произойдёт без происшествий, и я не застряну тут! В ответ дверь уставляется на меня застарелыми и совсем свежими надписями. Над кнопками чёрным маркером размашистым почерком выведено всем известное слово из трёх букв. А для тех, кто не умеет читать и предпочитает картинки, рядом располагается вполне анатомически достоверный рисунок. Вот же, «художники»! Ещё утром этого не было. Что б у тебя, Пикассо фигов, этот самый орган отпал!
Тянусь, чтобы нажать кнопку девятого этажа и двери со скрежетом закрываются. И тут же разъезжаются опять, открывая мне вид на знакомого человека, которого я точно не ожидала увидеть.
Нет, нет и ещё раз нет! Лучше бы в лифте застряла на всю ночь, чем снова столкнуться со своим неуравновешенным и опасным соседом, ещё и в таком непрезентабельном виде!
Глава 2.
Он заходит в кабину, а я, задевая его плечом, пытаюсь выйти из лифта. Но, Золотарёв резко хватает меня за предплечье и удерживает, позволяя дверям с громким хлопком закрыться.
– Чего такая недовольная, Журавлёва, м? – как ни в чём не бывало, спрашивает мой худший кошмар, зажравшийся мажор, главный враг и по совместительству сосед по лестничной клетке Демид Золотарёв, который не появлялся тут почти год.
– Тебя вновь увидела, – фыркаю в ответ. – Отпусти меня немедленно!
– И что тебя так огорчает, Птичка? Наоборот, радоваться должна!
Наглости соседу не занимать. Ничего не изменилось.
– Не дождёшься, козёл!
Скотиняка такая, всё настроение испортил! Пожалуйста, просто исчезни из этого лифта, прошу тебя, как никого и никогда ни о чём не простила. Исчезни в свою Москву так же, как год назад! А лучше, просто не появляйся тогда и не наследуй квартиру от двоюродной бабки! Даже его голос вызывает гневную дрожь по всему телу.
Не обращая на моё настроение ровно счётом никакого внимания, адский соседушка отпускает моё предплечье, и нажимает кнопку девятого этажа.
– Что, свиданка не задалась и кавалер сбежал, бросив тебя в горах? – хмыкает Демид, насмешливо осматривая мой внешний вид и замызганную одежду. – Неужели в личной жизни всё так печально? Учитывая твой характер, не удивительно…
– Не твоего скудного ума дело! – уверена, мои глаза сейчас метают злостные молнии. Жаль, убить не могут. – Какого чёрта ты здесь забыл, Золотарёв?
– Как же давно я не слышал свою фамилию из твоего сладкого ротика, – приблизившись на слишком опасное расстояние в и так крошечной
– Знаешь, что? Иди ты нафиг, Дём, – чуть пячусь назад, тыча указательным пальцем прямо в крепкую грудь парня. – Не смей, слышишь? Больше ни шага в мою сторону.
Это мои последние слова перед тем, как в кабине гаснет свет. Ещё с пару секунд лифт продолжает следовать вверх, затем слышится страшный скрежет, кабина дёргается и лифт застревает где-то между этажами. Мне, ещё с утра понявшей, что вселенная точно сегодня не моей стороне, это кажется совсем зловещим предзнаменованием.
– Мы застряли! – восклицаю я, спешно включая фонарик на телефоне.
– Да неужели? – в голосе соседа слышится издёвка.
– Это не смешно! – стукаю его пакетом по бедру. – Я не хочу быть запертой в этой железной коробке с тобой!
– Взаимное желание, Птичка.
– Нажми кнопку вызова диспетчера, – недовольно распоряжаюсь я.
– Что ещё прикажете, Ваше Величество? – раздражённо интересуется Золотарёв, но всё же подходит к панели, чтобы вызвать помощь.
Это ничего не даёт. Сосед яростно нажимает ещё и ещё.
– Слушаю, – раздаётся наконец-то гнусавый и подвыпивший мужской голос.
Отлично! Другого и не ожидалось в пятничный вечер. Демид тут же сообщает наш адрес и, собственно, проблему.
– Пр… Правила польз… ования лифтом н-нарушали? – заплетающимся языком уточняет мужчина из динамика.
– Правила пользования? – удивляюсь я.
– Расшатывание, перегруз, прыж… пы… жки, драка?
– До драки пока не дошло, – ухмыляется Золотарёв, многозначительно глядя на меня. – Но, если вы не поторопитесь, соседка-мегера точно убьёт меня. Уж поверьте, таких злобных дамочек вы ещё не встречали!
– Молодой человек, мы вышлем ремонтника, но… – теперь из динамика слышится строгий голос женщины. Она прерывается на какую-то ругань, а потом ещё угрюмее говорит: – Ждите!
И связь разъединяется. А следом и мой телефон садится, снова погружая нас в полную темноту.
– Ну-с, ждать, по всей видимости, будем не меньше часа. И чем займёмся, соседушка?
– У тебя есть фонарик?
– Всегда беру его с собой, когда выхожу выкинуть мусор, – хохочет наглец, и я вдруг чувствую его руку на своей талии.
– Какой же ты мерзкий тип! – презрительно отвечаю я, отступая на шаг назад. – Ещё и руки свои распускаешь, не стыдно? И вообще, я про телефон! Неужели и его с собой не взял?
– Не взял. А ты полегче со мной, Насть. Не известно, сколько нам ещё довольствоваться компанией друг друга.
– Тогда, может, помолчим? Тем более, не стоит общаться с такой мегерой, как я!
Самое правильное решение в нашей ситуации и правда молчать. Потому что хорошим разговор не закончится. Делать нечего, и я перекладываю коробочку с тортиком в сумочку, а кофточку, которая лежала в сумке, кладу в пакет и положив импровизированное сиденье на пол, усаживаюсь сверху. Бутылке вина остаётся только красоваться рядом на полу.