Бывшие
Шрифт:
— Что ты с ней сделал, ублюдок? Ты запер ее где-то? Почему она так напугана?!
— Тебе нравится спать с моей женщиной? — игнорирует мой вопрос, задавая нелепый свой.
— Она моя. И до того, как стала твоей, была моей тоже.
— Однако же ты ее кинул когда-то.
— Были на то свои причины, обсуждать с тобой которые я не хочу.
— Я думал, что воспитаю для себя хорошую жену, но она оказалась очередной дурой. Как и остальные. Все женщины шлюхи. Зачем тебе шлюха, Градов? На идиота ты не похож. Нахрена
Я понятия не имею, где притаилась его овчарка, но клеммы срывает напрочь — опрокинув по пути стопку папок, бросаюсь на подонка, свалив его вместе со стулом на пол.
Первый удар по роже оправдал все мои ожидания, порадовав смачным хрустом носовой перегородки. Потом я заезжаю ему еще раз и еще… а он не делает ничего в ответ, просто лежит как мешок с дерьмом, что сразу же словно отрезвляет.
Бить лежачего — западло, особенно если лежачий даже не пытается сопротивляться.
Веду плечом, убеждаясь, что боль не связана с вывихом сустава, а потом поднимаюсь с забрызганного каплями крови пола.
— Да нет, я ошибся, ты полный кретин, — сплевывает кровавую слюну Дабозов, после чего встает, поправляет выбившиеся из-под задравшихся рукавов пиджака манжеты рубашки. Потом расчесвает пальцами растрепанные волосы. И все это неторопливо, манерно.
Убогое зрелище. Что она нашла когда-то в этом куске пафосного дерьма? Он же даже в морду дать не может.
Взяв без спроса со стола чудом уцелевший графин, льет на ладонь воду, размазывая по роже бурые разводы.
— Что с Викой? Где она?! — тяжело дыша, повторяю вопрос, стараясь не срываться на пустые крики.
— Ты мне нос сломал, чепушила, — аккуратно трогает пальцами вмиг распухающий клюв. — И зуб выбил, походу.
— Я тебе сейчас сломаю еще и шею, если ты не ответишь.
Он вынимает из кармана белоснежный платок, встряхивает его, расправляя, затем тщательно вытирает лицо.
— Я не трогал ее. Пока не трогал. Она в целости и очень даже сохранности. Я позаботился.
— Она не нужна тебе, это очевидно, зачем тогда ты ее держишь?
— После тебя как женщина не нужна, конечно, я никогда не потерплю в своей постели ту, что раздвигает ноги по первому же зову.
Оскорбление в ее сторону — словно красная тряпка.
Делаю еще один бросок… но он трусливо отходит на два шага назад — вытянув перед собой руки:
— Я пришел сюда не драться. Сбавь спесь, брат. Я пришел поговорить.
Изо всех сил уговаривая себя утихомирить зудящие кулаки, подхожу к нему вплотную и стягиваю под шеей воротник его запачканной кровью рубашки.
— Я тебе не брат — это раз. А два — ты сейчас позвонишь и скажешь отпустить ее. Она собирает вещи, садится в такси, доезжает туда, куда я скажу и только после этого я попробую тебя выслушать. Но не обещаю, потому что никогда в своей жизни не хотел так сильно впечатать кого-то
— Ты действительно настолько ее любишь? — хмурится, будто недоумевая, что такое возможно. — Так сильно, что готов подставляться из-за нее по всем фронтам?
— Я не буду обсуждать это с тобой, — хлопаю свободной рукой по карманам его пиджака и, отыскав телефон, достаю и демонстрирую ему на уровне глаз. — Звони.
— Даже если она сейчас уедет — это ничего не изменит, — громко шмыгает носом, вбирая вытекающую кровь. — Она моя жена и нас связывают… некие бюрократические проволочки.
— Чего?! — морщусь, неосознанно послабляя давление на его вортник — Вы не женаты.
— Раньше не были. Но в жизни все так быстро меняется.
Какого черта? В каком это смысле — женаты?!
— Мы женаты только на бумаге, — словно читает мои мысли. — Я уже сказал, что как женщина она мне больше не нужна. И я верну ее тебе. За одну услугу.
Сука-а! Ну почему этот мужик так любит получать по роже?!
Но я сдерживаюсь, пытаясь быть выше — бросаю его воротник и ошарашенный открывшимися новыми фактами, стараюсь держать лицо:
— Я сам ее заберу, твое разрешение мне не нужно.
Когда я отворачиваюсь и демонстративно ухожу обратно к своему столу, Дабозов словно горсть картечи бросает мне в спину то, что буквально выбивает из-под ног и без того шаткую почву:
— Она сядет, Градов. Очень надолго, уж поверь мне. А ее долги за нее будут отдавать даже ее дети, если, конечно, они у нее будут — семейные свидания разрешают не часто. Поэтому, если хочешь, чтобы она отделалась малой кровью — сядь и выслушай меня.
Глава 38
Вот он, тот самый в упор на разрыв. И точно в цель.
— Я постою. Говори.
— Как хочешь, а я, пожалуй, присяду. Рука у тебя реально тяжелая. Занимался каким-то видом борьбы? Судя по тому, как поставлен удар — не ошибаюсь, — разглагольствуя, поднимает сваленный стул, ощущая себя при этом хозяином положения.
И мне противно это признавать, но ощущает не зря.
В его руках все козыри, в моих — ничего, кроме желания вытащить Вику из лап этого ублюдка. Мне придется собраться и выслушать его, ради нее. Можно сколько угодно бить ему морду, но положения дел это не исправит.
Я не хочу думать о том, что она его законная жена, не хочу думать, как это произошло — я просто хочу, чтобы она стала свободной, а как оно будет дальше… это будет дальше.
— Как ты уже понял, это и были те новые условия — наш брак. Если бы ты выслушал меня сразу, всего этого, — обвел взмахом руки свою окровавленную рожу, — можно было бы избежать.
— Я рад, что не избежал и жалею только о том, что все-таки не свернул тебе шею.
— Тогда за решетку она бы попала вдовой. И уже точно без возможности отвертеться.