Бывшие
Шрифт:
— Меня там звали Стефан, или Стеф.
— Стеф, — пробую на вкус его имя. — Классно!
Он улыбается и у него на щеках появляются ямочки.
— О нет! — стону я, прикрывая глаза. — Ты решил меня убить своей улыбкой! Признайся это твоё оружие, секретное!
— Не понимаю о чём ты, — говорит он по-английски и продолжает улыбаться.
— Выстрел прямо в сердце, — я прикрываю левую грудь, и он переводит зелёные глаза на неё и облизывает губы. Я ловлю его за подбородок и поднимаю голову на уровень выше.
— Мои глаза выше Стеф, — сверкаю своими.
— Да
Надо же в сумерках бара рассмотрел цвет моих глаз.
— Ладно, прощён, — усмехаюсь я.
Мы проболтали весь вечер, и почти всю ночь. Обо всём. Это было так здорово, словно мы уже были знакомы целую вечность. Ему было двадцать восемь, и он действительно стажировался в Англии. Родители прочили ему работу в посольстве, но он бросил всё, поняв, что это не его, и занялся простыми продажами, за пять лет достиг таких высот, что родители, наконец, перестали его упрекать, и успокоились.
Я сразу же подсуетилась, намекнув, что через год заканчиваю, институт, экономический факультет, и мне не помешает стажировка в такой солидной компании, особенно имея в знакомцах, не больше, не меньше регионального директора. Стёпа тут же закатил глаза.
— Я так и знал что ты со мной по расчёту! — фыркнул он.
Я рассмеялась, и чмокнул его в губы.
— Нет что ты милый, я исключительно по любви!
В этот же момент, он уже накрыл мои губы, и мы сладко процеловались, полчаса.
У нас вообще всё было быстро. Мы съехались почти через неделю, тогда же впервые переспали. Подруги крутили пальцем у виска, не удивлюсь, если его друзья делали то же самое, но только нам было всё равно. Мы спешили жить, словно наверстывали то время, когда не были знакомы. Нам было так уютно и хорошо вместе, что мы могли пронежиться в постели все выходные, просто лёжа в объятиях другу друга. Вспоминая те счастливые дни, я всегда улыбаюсь, они даже в памяти окрашены золотистым солнечным светом.
А потом была отвратительная сора. Стёпа очень сильно приревновал меня к своему другу, наговорил гадостей, я выбежала из дома в слезах. Немного перебрала с подружками, когда травила алкоголем обиду на него. Каждый мой шаг тогда был продиктован обидой и злостью, хотелось сделать ему очень больно, и я нашла способ. Вызвонила его, а сама пошла, танцевать с первым, подкатившим ко мне мужиком. И даже не остановила его, когда он потащил меня наверх, в вип-кабинку, мне казалось, что у меня всё под контролем. Только контроль закончился, когда этот мужик уже совсем охамев, начал откровенно меня лапать, задирать юбку. А когда он завалил меня на диванчик, и придавил своим потным телом, появился Стёпа. Мужика, конечно, он оттащил, ещё и морду ему набил, но и меня слушать не стал. Отвёз домой, и уехал, больше не вернулся. Я, конечно, всячески искала с ним встречи, верила, что смогу объяснить, ведь по сути ничего не произошло, но вот прошло шесть лет, а «воз и ныне там», я изменщица, а он не простил.
3
Степан говорил, коротко
Я смотрела на него, наверное, жаднее остальных. Просто за столько лет, впервые его увидеть, и понять, что в тот вечер я потеряла намного больше, чем мужчину. Возможно это мой спутник жизни. Я была глупой двадцати двух летней девчонкой. Он так любил, что я верила, что он простит мне любую глупость. Но тогда видимо я перешла грань.
Я рассматривала его стройную, гибкую фигуру, почти не слушая его. Ловила жесты, и отметила, что на безымянном пальце правой руки нет кольца. Он узнал меня. Да что там, он прекрасно знал что, я здесь.
Шесть лет назад, у меня было ассиметричное розовое каре, и тяга к ярким легенцам и кроссовкам. Но сомнений нет. Даже сейчас, видя меня в деловом брючном костюме, со стянутыми в аккуратный пучок каштановыми волосами, он узнал меня. И мне несдобровать. Лучше сама напишу заявление, хотя так жалко, я так стремилась к повышению, а теперь…
— Высшее звено руководства прошу остаться, с остальными поговорю позже, — вклинивается в мои нелёгкие думы голос Степы, — если вопросов нет, давайте закончим.
Мы расходимся по рабочим местам. Все гудят. Лидка, идущая рядом просто в восторге. Уверенна в мыслях она уже женила Стёпу на себе. У меня же в голове полный сумбур. Что делать? Сразу уйти, или дождаться пока он попросит. Не упустит он случая насолить мне. Отомстить.
— Роза, ты вообще слушаешь, что я тебе говорю, — ворчит Лида. Мы вышли из лифта и идём по светлому коридору к моему кабинету.
— Что? — отвлекаюсь от своих дум.
— Генеральный-то горячий мужик, — шепчет она с придыханием.
И мне почему-то противно и ревниво от этих её слов. Он конечно давно не со мной, но всё же…
— Нормальный, — чеканю я.
— Ни фига себе нормальный, — возмущается она такой оценке, и заруливает вместе со мной в мой кабинет, плюхается на стул, возле стола.
— Роза, ты вообще его рассмотрела? — спрашивает Лида.
— Рассмотрела, — отзываюсь я, и вздыхаю, сажусь за стол, и с тоской гляжу в окно, на заснеженный пейзаж. Лидка, конечно, моя подруга. Вот как, пришла сюда, так и дружим, но рассказывать ей, что Белый Степан Дмитриевич, мой бывший, мне не хочется. А она не унимается, строит планы по его соблазнению. Слушать противно!
***
— Слушай, Роуз, ты уверенна, — сбивчиво шепчет Стёпа, переплетая слова с быстрыми поцелуями.
Я же вцепилась в ремень на его брюках, расстегиваю и тяну за пуговицу.
— Стеф! Я совершенно уверенна, что хочу тебя! Перестань меня об этом спрашивать, и раздевайся! — я прижимаюсь к нему всем полураздетым телом. Сам же затащил меня к себе, кофе попить, а теперь сомневается.
— Ты сумасшедшая! — смеётся он, отдаваясь полностью в мои руки. Я прижимаю его к стене, стаскивая остатки его одежды, и приникаю в страстном поцелуе. И плевать, что мы знакомы всего неделю, мы не девственники, чтобы выдерживать какие-то сроки.