Бывший будущий муж

Уайз Айра

Найджел взглянул на сидящую рядом с ним женщину. Солнце прилагало все усилия, чтобы оживить ее изможденное лицо, но безуспешно.

А опущенные уголки рта придавали ему выражение беспомощности и обреченности.

— Поэтому я хочу забрать назад обещание устроить тебя в отеле и попросить пожить еще какое-то время в моем доме. Если хочешь, я сам переберусь к Джулии, — предложил он, внимательно наблюдая за ее реакцией, но не видя решительно никакой. — Хотя, признаюсь, предпочел бы остаться. Таким

образом, я буду знать, что ты не одна, если…

— Не говори этого.

— Не буду, — согласился Найджел, глядя на свои сцепленные на коленях руки.

Джессика смотрела на его склоненную голову, позолоченную щедрым калифорнийским солнцем. Он хотел сказать: «Если худшее произойдет ночью». А сегодняшний день, еще не окончившийся, который она провела, разрываясь между братом и малышами, убедил ее в том, что худшее может оказаться значительно ближе, чем показалось сначала. В то время как ее племянники набирались сил, их отец быстро угасал.

— По поводу вчерашнего… — внезапно произнес Найджел.

Джессика резко втянула в себя воздух. Он распрямил пальцы, пошевелил ими, снова сцепил. Ей было видно, как на его виске запульсировала жилка.

— Я, наверное, временно потерял рассудок, — признался он. — Мне безумно стыдно, что я выместил на тебе свои чувства.

— Мы оба потеряли разум, — натянуто ответила Джессика.

— Этого больше не произойдет, — пообещал Найджел.

— Конечно, — согласилась она.

— Тогда ты останешься у меня дома?

Джессика опустила взгляд и посмотрела на колени, где лежал пакет с сандвичами. Глаза ее затуманились — в который уже раз — слезами.

— Тэд уже не очнется, да? — прошептала она.

Найджел помолчал, потом покачал головой.

— Думаю, нет.

— Ладно, я останусь.

Найджел откинулся на спинку скамьи и с облегчением выдохнул. Потом бросил что-то ей на колени, рядом с неразвернутой едой.

Ключи.

— Они тебе понадобятся, — пояснил он. — На случай, если у меня не получится заехать за тобой.

Она молча кивнула.

— Если не смогу сам, пришлю за тобой шофера. Ты помнишь Марка?

— Да. — Она продолжала смотреть на ключи.

Еще бы не помнить: Марк такой терпеливый человек! Он, бывало, проводил часы, дожидаясь, пока Найджел сможет расстаться с ней.

— Хорошо. В таком случае мне не придется волноваться, что ты мотаешься по городу неизвестно в чьих машинах.

Да это шутка, вдруг поняла Джессика и очень удивилась: она настолько не ожидала, что он еще способен шутить, что даже хихикнула в ответ. Найджел тоже рассмеялся своим хрипловатым, таким сексуальным смешком, что всегда приятно щекотал ее нервы. Но обстоятельства настолько не располагали к веселью, что оба тут же виновато замолкли.

— Тебе не надо волноваться обо мне ни при каких

обстоятельствах, — сказала Джессика.

— Волнение — несколько неуместный термин, — заметил он. — Я знаю, что кто-то должен быть здесь рядом с тобой и поддерживать.

Увы… — Найджел бросил еще что-то ей на колени. Небольшой пластиковый прямоугольник, визитную карточку. — Там номер моего телефона. Звони мне, Джессика, как только что-нибудь понадобится, обязательно звони. — Тон его был скорее угрожающим, нежели вежливо-убеждающим.

С этими словами он быстро поднялся. Такой высокий, мощный, что заслонил собой солнце.

Джессика похолодела, словно переживала тяжелую утрату: Найджел собирается уйти! Ей хотелось кинуться к нему на шею и умолять остаться.

Но у него слишком много печальных обязанностей, а ей надо вернуться к Тэду.

— Мне пора. Звони обязательно, не забудь, ладно? — повторил он. — Обещаешь?

Она сжала губы и молча кивнула. Найджел повернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь, а она осталась сидеть, надеясь, что солнцу удастся восполнить тепло, которое он унес с собой.

Безуспешно.

Найджел никогда в жизни не ощущал себя таким бесполезным и беспомощным, как в этот момент, когда уходил от нее. Но у него было полно дел, справиться с которыми мог только он сам, которые нельзя было поручить кому-то другому или отложить.

Однако мысли его продолжали оставаться с Джессикой. Или не мысли, а сердце? Непонятно. Единственное, что было абсолютно ясно, — это то, что, если Джессика предала его тогда, три года назад, он предавал ее сейчас, уходя, когда она больше всего нуждалась в чьем-то присутствии.

Не в чьем-то, а именно в его присутствии.

Он не желал, чтобы рядом с ней находился кто-то другой. Ему даже думать было противно о том, чтобы она в минуты горя и отчаяния опиралась на чужое плечо.

— Господи, помилосердствуй! — проскрежетал Найджел, услышав очередной звонок телефона.

Опять репортер, желающий получить у него заявление для печати. Восьмой за сегодняшний день. Проклятье! И когда это кончится? — подумал Найджел, возвращая трубку на положенное ей место. В этот момент Джулия просунула голову в дверь и вопросительно посмотрела на него.

— Нет, — ответил он, — это журналисты, не из больницы.

Она замешкалась на пороге, не спеша уходить. Найджел знал, что ей хочется, чтобы он подошел, утешил ее. Он так и сделал: прошел через кабинет и обнял последнюю оставшуюся у него сестру обеими руками и позволил выплакаться на его плече. Господи, если бы только он мог дать волю слезам!

— Как мама? — спросил Найджел, когда сестра немного успокоилась.

— Пришла в себя и выглядит покрепче, — ответила Джулия, потом добавила: