Бывший муж. Хочу быть с вами
Шрифт:
– Ну почему? Они маленькие и хорошенькие.
Он присел и стал наглаживать каждого по очереди. Глаза у котят слезились, сами они были крошечные, и я готова была поддаться, но напомнила себе, что Антон на дух не переносит ни кошек, ни собак. Платон всё время просил кого-нибудь, но максимум, на что соглашался Антон – террариум с ужиком или пауком. Ни против ужей, ни против пауков
– Я буду сам ухаживать за ними, – продолжал Платон. – Я кормить буду. Ты же сама говоришь, что я уже взрослый. Мам…
– Ты же знаешь, что дядя Антон не любит кошечек.
– Ну и что! – надулся сын. – Он же с нами не живёт.
Это была ещё одна тема, над которой мне предстояло подумать. Вчера Антон в очередной раз предложил переехать к нему. Жил он не так далеко, и всё равно переезд приравнивался к хаосу. Нужно было перестраивать режим, рушить весь наш с Платошкой уклад, и я оттягивала с этим. Но вечно так продолжаться не могло.
– Может быть, скоро мы будем жить все вместе. И…
– Ой, мам, там папа! – перебил меня сын.
Я проследила за его взглядом и увидела Диму. Он сидел на качелях и смотрел на нас. Поняв, что я заметила его, поднялся и пошёл в нашу сторону.
– Пап! – позвал Платон. – Тут котята! Пап, иди быстрее!
Дима не писал мне и не звонил, что ему нужно, я не представляла. Пока он шёл к нам, напряжённо вспоминала, не упустила ли чего, но нет.
– Что ты тут делаешь? – спросила я, когда он остановился по другую сторону заборчика. – Сегодня не воскресенье.
Он вытащил из кармана календарик и показал мне.
– Самое настоящее воскресенье, – сказал он. – Сама смотри. Двадцать второе августа, видишь?
– Не смешно.
Если верить календарю, сегодня и правда было воскресенье. Только годом мой бывший муж промахнулся порядочно. Я сунула календарь обратно ему в карман.
– Ты годом ошибся, Самсонов. – Хорошо так промахнулся, на целую вечность.
– Пап, я хотел забрать котят, а мама не разрешает, – влез сын. – Им плохо на улице. Я бы сам всё делал, даже убирал за ними. Правда.
Мы с Димой встретились взглядами.
– По-моему,
Он перешагнул через оградку. Один из котят опять мяукнул, словно бы напомнил о себе. Дима внимательно посмотрел на меня.
– Может, стоит попробовать? Я бы мог брать кота к себе, если тебе нужно уехать.
– Антон будет против, – ответила я и, не выдержав, отвела взгляд.
Дима некоторое время молчал. Потом достал телефон. Молчание угнетало. Платон надулся и делал вид, что нас нет – гладил котят, чесал и выглядел унылым.
– Что ты делаешь? – спросила я, когда молчание затянулось.
– Ищу номер ближайшего приюта. Или предлагаешь оставить этих бедняг тут?
– Какой заботливый, – огрызнулась я, злясь, что сама до этого не додумалась.
Благородный, будь он неладен! Кто бы сказал, что пять лет назад он у меня за спиной свою секретаршу вертел! И где она теперь, интересно?!
Пока он разговаривал по телефону, Платон предпринял ещё пару попыток надавить на меня. Я твёрдо стояла на своём, тихо злясь на бывшего мужа и самую чуточку – на сына за то, что чувствую себя бессердечной дрянью. Один котёнок был рыжий, второй – чёрный с белыми лапками и воротничком. Где только их мама-кошка?!
– Пойдём, Платон, – позвала я сына. – У нас с тобой ещё много дел. Мне ужин надо готовить.
Дима остановил меня.
– Сейчас за котятами приедут. Приют в десяти минутах отсюда. Они согласились взять их. И, – он показал мне коробку, – я пирожные купил. Пригласишь на чай?
Только я хотела сказать, что чай с пирожными вечером – плохая идея, что у Платона ужин и вообще он в наши планы не вписывается, сын отлип от котят и стал уговаривать меня. И без того разбереденная совесть заскреблась. Дима ждал.
– Хорошо, – нехотя сдалась я. – Но ненадолго, Дим. У меня и правда куча дел.
***
Дима спутал мне все планы. Наскоро приготовив овощную смесь с рисом, я позвала Платона ужинать, но ему было не до того. Кое-как он съел кусочек котлеты, выковырял из смеси любимый горошек и взялся за машинку, от которой и так не отлипал со вчерашнего дня.
Конец ознакомительного фрагмента.