Бывший муж

Рузанова Ольга

Не помню, как взлетаю с ней на второй этаж, толкаю первую же дверь и оказываюсь в спальне с узкой кроватью. Похрен, так даже лучше…

Ставлю ее на ноги и сразу же стягиваю с нее колготки. Блузку Маша сама расстегивает. Я распахиваю ее полы и одним движением спускаю чашечки бюстгальтера.

Черт… нежно у меня сейчас не получится. А ей и не надо. Сведя брови к переносице, с остервенением тянет с меня футболку. В следующее мгновение мы оказываемся на прохладных простынях, а еще через секунду я в нее погружаюсь.

— Ой,

мамочки… — шепчет мне в губы.

— Больно?.. Маш?..

— Нет… еще!..

Охреневая от ощущений, я толкаюсь снова. С минимальной амплитудой, потому что между нами ни миллиметра свободного пространства.

Спаиваюсь с ней, целую глубоко и продолжаю долбить. Ее запах, гладкость кожи, мягкость волос всюду. Я весь в ней, с ней… теперь навсегда и необратимо.

Факт этот проламывает чердак.

— Маш… Маша…

Она за волосы мои цепко держится, пьяным взглядом по лицу кружит и плачет почему-то.

Довожу ее все же до оргазма, потом сам. Даю несколько минут на прийти в себя и раздеваю догола. Укрываю толстым одеялом и залезаю к ней. Маша тут же устраивается на моей груди.

Я лыблюсь как идиот.

— Не продавай дом, пожалуйста… — шелестит ее голос.

— Не продам, Маш, завтра же дам отбой риэлторам.

— Может, тогда и завод оставишь?

— Завод не оставлю, не проси…

Глава 70

— Маш, есть время? Может, глянешь на мой макет?

Перевернув запястье, смотрю на циферблат наручных часов.

— Лиз, давай завтра, я и так задержалась сегодня.

— Ладно, я у тебя на столе оставлю, о’кей?..

— Ага…

Выключаю монитор и скидываю свои вещи в сумку. Собираю распущенные волосы на затылке, подкрашиваю губы.

Через пять минут я выхожу на улицу. Остановившись на крыльце, пробегаюсь глазами по стоянке.

Не поняла… А где Сафрон?

И вдруг вижу, как справа мигает фарами большой черный джип. Чувствуя внезапный укол бешеной радости, закусываю губы изнутри и начинаю спускаться с крыльца.

Дверь машины хлопает, и навстречу мне выдвигается Руслан. Высокий, стройный, до одури красивый.

— Я думала, ты к ночи вернешься, — говорю, когда между нами остается пара метров.

— Получилось пораньше, — бормочет, с ходу впечатываясь губами в мой рот.

А когда отстраняется, въедливо смотрит мне в глаза. В последнее время он постоянно это делает. Словно до сих пор не верит, что все происходящее реальность.

Мне и самой не до конца в это верится. Не знаю, когда я призналась самой себе, что быть с ним важнее, чем быть с выхоленными собственными обидами.

Когда озвучила свои бредовые условия или ночью в загородном доме Резниковых? Когда увидела ремонт в нашей квартире или когда узнала, что он добровольно отказался от своего завода?

Не знаю, но, тем не менее, решение это я приняла и пока ни разу не пожалела. Это не значит, что

я забыла все по щелчку пальцев, нет, конечно… Такое забывать нельзя.

Просто однажды я поймала себя на мысли, что эти воспоминания больше не причиняют мне той боли, что раньше.

С Русланом все гораздо сложнее. Он только на пути к прощению самого себя. Он всегда сосредоточен и собран. Начеку, будто боится, что у него вот-вот отберут то, что он получил назад с таким трудом.

— С Днем Рождения, — шепчу в его губы, — у меня есть подарок, но он дома.

Я заказала ему крутой планер ручной работы в кожаном переплете. Знаю, что он любит делать пометки на бумаге. Времени на исполнение заказа было в обрез, поэтому пришлось воспользоваться связями по работе.

— Спасибо, — открывает для меня дверь и ждет, когда я сяду.

Сам занимает место в водительском кресле.

— Ты сегодня сам за рулем?

— Хочу пригласить тебя в ресторан.

— Правда? В какой?

— В какой ты хочешь? — поглядывает на меня, сдержанно улыбаясь.

— В грузинский! Там очень вкусно кормят, тебе понравится.

Лебедев согласно кивает, и я диктую ему адрес «Хванчкары».

— Как прошла поездка?

— Черенцов все еще пребывает в шоке, боится, что один не справится, но я ему консультантов своих оставил.

— Не передумал, значит?

Руслан бросает на меня внимательный взгляд и отрицательно качает головой.

— У него сын подрастает, есть, кому оставить завод… за него не волнуйся.

Я не за Черенцова волнуюсь. Я не хочу, чтобы Руслан однажды пожалел о своем решении.

— У тебя как дела?

— Нормально. На следующей неделе презентация, — он знает о проекте, над которым я сейчас работаю. Он сейчас вообще все обо мне знает.

— Справляешься?

— Пфф… сомневаешься во мне?

— Нисколько, — смеется Лебедев, — ты очень талантлива.

Закатив глаза, отворачиваюсь к окну.

Я могла бы заподозрить лесть, но у меня, правда, все получается. Оказалось, я могу не только генерировать идеи, но и грамотно их представлять, чем Сережа пользуется все чаще, снова объявив меня спикером на приближающемся Среднеазиатском Международном форуме.

Утверждает, что я умею говорить так, чтобы меня хотелось слушать.

В ресторане под завязку, но для нас все равно находится столик. Я заказываю чкмерули и мой любимый салат с карамелизированными кусочками баклажана. Руслан выбирает шашлык из баранины и просит вина для дамы.

Я понимаю, что он знает, когда и с кем я здесь была. Буквально чувствую, как мысль эта крутится в его голове, но он держит себя в руках.

Пока несут нашу еду, бывший муж продолжает пытать меня, как я провела те два дня, что его не было в городе. Он знает все до подробностей, вплоть до того, во сколько я просыпалась и ложилась спать, поэтому, подозреваю, он хочет услышать от меня нечто личное.